— Всегда, сын мой, носи его на сердце. Он защитит тебя от множества зол.
На том все необходимые церемонии закончились, принц и герцог покинули усыпальницу. Было утро: первые лучи золотили темный верх мавзолея. Когда Эдвард вернулся в замок, он застал маркиза на ногах.
— Уж не заделались ли вы лунатиком, Нед? — весело воскликнул тот и в ответ получил развернутое изложение всего происшедшего за последние четыре часа. Отчет вызвал в душе маркиза скорее удовольствие, нежели изумление.
— Я не вижу особой странности в том, что вы мне только что поведали, — сказал он, — ибо всегда полагал, что ваши род и ранг чрезвычайно высоки.
В два дня все общество, включая лорда Эллрингтона и мистера Монморанси, покинуло Философский остров. На возвратном пути герцог был посвящен во все детали страсти принца к его племяннице. Он заверил его, что отныне отец Джулии не станет более противодействовать их союзу.
После благополучного шестидневного путешествия они достигли Витрополя в тот самый вечер, когда Джулию должны были принести в жертву. Их-то корабль она и видела, когда тосковала у окна. Войдя во дворец Ватерлоо, они узнали от служителей, что происходит в домашней часовне. Туда герцог, маркиз и принц направились тотчас же. (Колочун покинул их прежде и возвратился в Башню всех народов.) Своевременное вмешательство уберегло Джулию от неприятных последствий, которые мог бы повлечь ее решительный отказ выйти за сэра Джеймса. И когда затем дано было подробное разъяснение всех обстоятельств, маркиз Уэллсли прекратил чинить препятствия счастью своей дочери.
Как скоро возвращение всех отсутствовавших, включая нашего великого патриарха, сделалось общеизвестным, недовольство, вызвавшее в городе мятежи, немедля улеглось.
Три недели спустя леди Джулия стала принцессой Джулией. Ее царственный супруг, который теперь по праву рождения получил годовое содержание в двести тысяч фунтов от правительства, приобрел великолепную виллу в очаровательных окрестностях Витрополя. Туда счастливая чета удалилась провести медовый месяц, и там мы их оставим наслаждаться всеми благами, какие только могут предоставить богатство, красота и добродетель.
Я не вправе, однако, завершить это затянувшееся повествование, оставив читателя в неизвестности касательно судьбы отвергнутого искателя. Его светлость герцог Веллингтон, жалея бедного сэра Джеймса, употребил все свое влияние, чтобы тронуть состраданием к нему нежное сердце леди Селины Кэткарт, знаменитой светской красавицы. К этому она склонилась легко, ибо прекрасное поместье баронета и его толстый кошелек оказались более чем весомыми доводами. Они вступили в брак, после чего жили вполне долго и счастливо.