Найденыш - [26]
Сидни, поглощенный изучением своего замечательного вожатого, не замечал, что приближается другой корабль, пока их лодка не оказалась под самым его бортом. Маленькое суденышко качнулось, вырвав юношу из задумчивости.
— Эдвард, — сказал неизвестный, — ты умеешь лазить? Нам нужно взобраться на этот корабль.
Наш герой, не обделенный ловкостью, быстро поднялся по веревочной лестнице. Его друг последовал за ним с равной скоростью, и оба направились в главную каюту. Оказавшись внутри, Сидни был изумлен видом алого бархатного балдахина, осенявшего трон, на котором восседал очень древний старец с длинными белыми волосами и бородой. Благожелательность облика чудесно дополняла мудрость; кольцо света мягко лучилось вкруг его главы и озаряло все окрест. Пораженный сверхъестественным видением, Сидни пожирал старца взглядом, стоя в дверях, в то время как его спутник, шагнув вперед, грациозно опустился на одно колено и, склонив голову, произнес:
— Отец, потерянный найден. Остается лишь ввести его в наследственные права.
— Ты славно поработал, сын, — ответствовал величавый голос нашего патриарха. — Пусть юноша приблизится, дабы принять мое отеческое благословение.
— Подойди, Эдвард Сидни, и склонись перед божественным Колочуном.
Сидни еще мгновение медлил как зачарованный, затем, рванувшись вперед, простерся у подножия трона. Смешанное чувство страха и радости, ошеломляющее сознание чего-то высочайшего, пред чем он находился, вихрь гордости и восторга обрушились на него, почти лишив сознания.
— Благословляю тебя, сын мой, — начал прославленный патриарх. — Духи охраняли тебя, иначе ты давно уже сгинул бы в безысходном мраке. Теперь, слава великому Божеству Природы, вскоре ты займешь высокое положение, подобающее тебе по наследию и твоим качествам.
— Кто же, великий отец, мои родители, кому я обязан существованием?
— Не много рассветов сменится закатами, прежде чем ты это узнаешь. Ныне же будь уверен, что надежда, которую так лелеяло твое юное сердце, не увянет от хладного ветра разочарования.
Сидни еще раз пылко преклонил колени и вместе с провожатым удалился. Когда они уселись в кают-компании, тот обратился к юноше:
— Эдвард, сейчас я назову свое имя, которое ты, как ни странно, знаешь. Я не маркиз Доуро, за которого ты во время нашей встречи имел глупость меня принять. Я отец этого юного вельможи.
— Герцог Веллингтон? — вскричал Сидни, бросаясь к ногам великого человека, ибо стоило ему вспомнить свои непочтительные речи, как вся кровь бросилась в его обычно бледное лицо. — Я… я… я… конечно, должен просить у вашей светлости прощения за… за…
— За что? — сказал герцог с улыбкой. — Вижу, ты не знаешь.
— О, конечно же, за мое непростительное легкомыслие и полное невежество.
Герцог как будто не слышал его. Он не ответил, только ласково взял Сидни за руку и долгим печальным взором вглядывался в юные черты. Крупные слезы наполнили темные и в эту минуту кроткие глаза вельможи, но когда они перелились через край и потекли по щекам, он торопливо отдернул руку и, поспешно встав, покинул каюту. Что, думал юноша, пробудило в нем человеческую слабость? Должно быть, глубоко запрятанная, давняя печаль. Неужто мой отец был его родственником? Может быть, даже братом?.. Какое самомнение! Какой я тщеславный дурак, если допускаю такие мысли!
Шесть дней они благополучно плыли по бескрайнему морю, а на седьмой с южной стороны горизонта показались смутные очертания суши. Подплыв ближе, они увидели голый каменистый берег. Темные высокие скалы мрачно нависали над бурным океаном, который ревел под сводами гротов и в расселинах скал или грохотал глубоко внизу, в подводных пещерах, скрытых от смертного ока бесчисленными набегающими волнами. Стаи морских птиц с громкими криками вились вокруг, оглашая голубую стихию диким хриплым гомоном. Каменистый залив глубоко вдавался в сушу. Здесь корабль бросил якорь на ночь, а на следующее утро Колочун, герцог Веллингтон и Сидни сошли на берег втроем, не сопровождаемые кем-либо из матросов.
— Итак, — сказал герцог, в чьем обращении с Эдвардом сквозила более чем отеческая нежность, — через несколько часов, мой мальчик, ты узнаешь тайну своего рождения.
— Как я могу что-нибудь узнать в таком пустынном месте? — спросил юноша, удивленно осматривая мрачные голые холмы, окружавшие их со всех сторон.
— Не следует судить по первому взгляду, — отвечал его милость. — Обжитые и населенные страны не всегда благоприятны для романтических приключений.
— Однако, милорд, обитает ли здесь хоть кто-нибудь? Я не вижу ни людей, ни домов.
— Они есть, но немного.
После часа пути через усеянную камнями пустошь они вступили в темную широкую долину, стесненную высокими горами и увлажняемую быстрой горной рекой со стремнинами и быстринами. Шли медленно, ибо старые ноги Колочуна отказывались нести его с быстротой и гибкостью молодости. Однако, опираясь на заботливые руки своих сынов, старшего и младшего, как он ласково называл герцога и Сидни, патриарх продолжал двигаться без явных признаков усталости. Обогнув один из поворотов извилистой долины, они внезапно оказались перед огромной укрепленной постройкой, окруженной рвом и насыпью с прочими принадлежностями, обычными для такого рода сооружений, однако вместо часовых увидели множество молодых людей в студенческой одежде, гуляющих среди бастионов.
