Найденыш - [32]

— Мне всего лишь хочется поскорее сообщить ваш ответ моей госпоже, ваше высочество.

— И уйти отсюда. Но не так скоро. Для начала, мы поболтаем. Когда, я говорю «поболтаем», я включаю в это понятие не только себя, но и вас. Скажете, вы расстроились после ухода вашего учителя?

— Разумеется.

— А по-моему, вы были безумно рады. Представляю, что он с вами делал, чтобы научить прикусывать ваш язычок вовремя. Наверное, держал в цепях на хлебе и воде.

— Его методы были более оригинальны, ваше высочество. Вы в этом отношении очень на него похожи.

— Господи, только не говорите мне, что он превращал вас крысу. Лично и так бы и поступил, будь я магом. В крысу на месяц. И вместо ехидных словечек лишь негодующий писк. Красота, — Филипп, посмеиваясь, приподнял брови, — я угадал, мисс Шиниз?

— Увы, нет.

— Как жаль. Что ж, оставим в покое методы воспитания детей. Мисс Шиниз, ваши обязанности отнимают у вас много времени?

— Пока нет, — с легким удивлением отозвалась она.

— Полагаю, в дальнейшем их не прибавится. Ваша предшественница занималась самыми разнообразными вещами, за исключением тех, ради которых ее, собственно, и нанимали. Не думаю, что теперь все изменилось.

Ромейн неопределенно повела бровями.

— Что-то вы неразговорчивы, мисс Шиниз. Вы всегда, столь молчаливы или только тогда, когда видите меня?

— Я неразговорчива.

— Ясно. И не знаете, что говорить, чтобы не вызвать гнева. В этом отношении наш маг постарался на славу. Он и сам был собеседником не из приятных. Но у него было преимущество, которого нет у вас, мисс Шиниз. Он был магом.

— Он и сейчас маг.

— Правда? — принц фыркнул, — я знаю. Маг может свободно говорить дерзости, не опасаясь за последствия. Кому захочется, чтобы его превратили в крысу?

— Не только магу это подвластно, — заметила Ромейн не без задней мысли.

— Что именно?

— Говорить дерзости, не опасаясь за последствия.

— А кому еще? Смазливым наперсницам?

— Лицам королевской крови.

— Хороший выпад, мисс Шиниз. Я понял, это камень в мой огород. Но не стану отрицать, потому что вы правы.

Он встал и прошелся вдоль стола, сложив руки за спиной. Ромейн молча следила взглядом за его передвижениями. Что он еще выкинет? Господи, ну и тип. И чего королева хочет добиться? Неужели, того, о чем она сейчас думает? Если это так, то это просто ужасно. На это можно согласиться лишь под угрозой обезглавливания.

— Итак, мисс Шиниз, вы ждете ответа. «Да» или «нет». Что ж, не стану вас больше мучить, вы совершенно свободны. Можете передать королеве, что я приду.

Ромейн поднялась на ноги, не веря своему счастью. Неужели, она сейчас уйдет? Возблагодарим же Господа за малые радости.

— Я передам его величеству ваш ответ, — девушка склонилась в поклоне, — до свидания, ваше высочество.

— До скорого свидания, — усмехнулся Филипп, — точнее, до вечера. Поскольку я не сомневаюсь в том, что именно вы проводите меня в указанное место.

Сильнее сжав зубы, Ромейн отправилась к двери.

— Кстати, вам идет это платье, — сказал принц ей в спину, — вам интересно?

— Не очень, — девушка открыла дверь и вышла.

Позади послышался смешок.

После ее ухода, Филипп подошел к зеркалу и некоторое время придирчиво рассматривал свое отражение. Потом отошел на пару шагов и заметил:

— Мы не в ее вкусе, приятель. У нас слишком длинный язык. И в этом мы с ней очень похожи.

Ромейн шла по корридору, не скрывая выражения облегчения на своем лице. Слава Богу, пытка закончилась, Это было просто ужасно. Как бы ни изменился принц Филипп внешне, его внутреннего содержания время не коснулось. Он был, есть и останется одним из признанных мастеров, которые за считанные минуты могут вывести из себя человека. Хотя чемпионом в этом состязании Ромейн назвала бы Меора.

Она пулей пролетела мимо Люка, даже не сказав ему «до свидания», хотя он судя по всему, хотел ей что-то сказать. Но девушка слишком стремилась покинуть «гостеприимные» покои. Хорошего понемножку.

Кажется, королева Оливетт сошла с ума. Страшно даже представить, что будет с человеком, побудь он наедине с принцем пару часов, не говоря уже о днях. Он способен довести либо до падучей болезни, либо до собственного убийства. Хотя… Может быть, все дело в ней? Может быть, это она столь болезненно и остро реагирует на его шпильки? Все может быть. Одно из двух: или королева не знает об этой особенности принца, или она способна не обращать на это внимания. Лично она, Ромейн, не способна. Это выше ее сил.

Королева ожидала ее с плохо скрываемым нетерпением. Женщина была не в состоянии даже сидеть, она ходила по комнате, ненадолго задерживаясь то у окна, то у стола, то у двери. Взгляд, которым она встретила наперсницу, был подозрительным.

— Ты долго отсутствовала, — сказала Оливетт, — почему?

— Его высочество долго размышлял, прежде чем дать ответ, госпожа, — ответила Ромейн, погрешив против истины.

Но не говорить же королеве правду, в самом деле.

— И каков его ответ? — напряглась та.

— Его ответ «да», госпожа.

Лицо Оливетт озарила торжествующая улыбка.

— Да! Ну, конечно, я так и думала!

Ромейн опять промолчала, склонившись в почтительном поклоне. Посвящать королеву в суть согласия принца — занятие бесцельное и в чем-то даже опасное. Девушка подозревала, что Филипп согласился лишь по одной причине — хорошенько поразвлечься за ее счет. А если слово «развлечение» он и королева понимали по-разному, чья это вина? Во всяком случае, не Ромейн.