Найденыш - [22]

Когда он ушел, Оливетт была в ярости. Некоторое время сна сидела в кресле неподвижно и смотрела на дверь остановившимся взглядом. Потом сильно сжала кулаки да так, что ногти впились в кожу, А в следующее мгновение с размаху ударила ими по подлокотникам кресла.

— Сволочь! — выкрикнула она с каким-то горловым рыком, — сволочь, мразь, ублюдок!

Каждое слово сопровождалось ударом. Выкрикнув еще несколько ругательств, которые была куда более неприличны, чем предыдущие, королева, сделала глубокий вдох.

Все ее планы рушились. Ничего не выходило. Ничего. Как будто все злые силы сговорились и сообща принялись мешать ей. Злые силы редко объединяются, но уж если объединятся… Тут только держись.

С трудом разжав кулаки, Оливетт опустила взгляд вниз и посмотрела, на костяшки пальцев. Они были разбиты, а на подлокотниках была кровь.

— Боже, — прошептала она.

До сих пор женщина не чувствовала боли, не чувствовала ничего, кроме всепоглощающей ярости. Но теперь, придя в себя, Оливетт ощутила яркую вспышку боли и поморщилась, встряхнув руками, а, потом негромко застонала, закусив губу.

Что с ней происходит? Она всегда могла, держать себя в руках и никогда еще не теряла контроль над собой до такой степени. Неужели мерзкий маг сумел довести ее до такого состояния? Неужели он и на сей раз одержал верх?

Королева встала и все еще морщась от боли, прошла через комнату к столику, на котором стояла заветная шкатулка. Снадобья находящиеся в ней, не раз помигали ей, помогут и теперь. Жаль только, что все нужные вещи имеют свойство не вовремя заканчиваться.

Обрабатывая раны, нанесенные потерей самоконтроля, Оливетт напряжённо думала. Маг. Все упиралось в мага. Все ее планы строились лишь на одной основе: его отсутствии. Меор ей мешает, сильно мешает, к тому же, он способен навредить ей. Причем, навредить так, что на собственном благополучии можно поставить крест. Значит, от Меора следовало избавиться, и тогда все пойдет как по маслу. Избавиться от Меора — ничего себе задачка! Она сродни той глобальной задаче о спасении мира в одиночку. То есть, абсолютно невозможная и невыполнимая вещь. Но Оливетт знала также и другое. Невыполнимых вещей не бывает. От Меора можно избавиться, главное — знать, как. Как ей избавиться от мага, наделенного большой силой, от мага, читающего ее мысли с той же легкостью, с какой она читает книгу, написанную аршинными буквами. Задумать против него что-нибудь плохое все равно, что повесить себе на шею огромный камень и прыгнуть с моста.

Оливетт вернулась в кресло и откинулась на его спинку. Итак, для начала следовало продумать способ, а уж потом стараться скрыть от мага собственные мысли. Ромейн подсказала ей неплохой выход из положения Неудивительно, что именно Ромейн, Бедная девочка должно быть уже достаточно натерпелась от этого тирана и самодура. В этом они поразительно похожи с Эдуардом. Одного поля ягоды. Недаром столь дружны.

И каким образом при таком скверном положении вещей она сумеет сделать то, что ей необходимо?

— Думай, Ливви, думай, — пробормотала Оливетт.

Она не сознавала, что называет себя так, как когда-то называла ее мать. Полузабытое детское прозвище. С тех пор никто и никогда не называл ее так.

Избавившись от Меора она убьет сразу двух зайцев: заполучит Филиппа и Ромейн в качестве наперсницы. Не нужно также забывать и о том, что исчезнет невыносимое давление, которое королева ощущала в присутствии мага и которое было более, чем неприятно. Плохо, когда посягают на твою свободу, сажают за решетку и вынуждают делать то, чего ты не хочешь. Но стократ хуже, когда ты не можешь быть свободной даже в своих мыслях, когда каждое неосознанное движение в мозгу просматривается и анализируется. Вот, что ужаснее всего.

Король Эдуард вернулся через три дня. Его встречали радостными улыбками и приветственными возгласами. Очаровательная жена тоже вышла ему навстречу и произнесла приличествующие отучаю слова. Правда, внимательный наблюдатель мог бы заметить, что именно она была наименее довольным человеком во всем замке. Но центром внимания был король и именно к нему были прикованы всеобщие взгляды.

Ромейн занималась чтением, когда в комнату вошла, служанка Тэлли, единственная из всех, кто осмеливался убирать помещения, предоставленные королевскому магу. В остальных эта возможность вызывала нескрываемый страх. Но Тэлли это делала не потому, что была храбра до безрассудства. Просто она страдала от неумеренного любопытства, которое не мог приглушить даже сильный страх.

Ромейн подняла голову и окинула Тэлли незаинтересованным взглядом и тут же заметила некоторую странность. Служанка всегда была серьезна и деловита, но сейчас ее глаза горели от возбуждения.

— Госпожа, — прошептала она, оглядываясь, — вы даже не представляете, что там творится!

— И что там творится? — Ромейн приподняла брови.

— Вернулся его величество, госпожа.

— Еще вчера, — уточнила девушка, — вы до сих пор не можете прийти в себя от счастья?

— Не в этом дело, госпожа. Он вернулся вчера, а сегодня… сегодня… о-о-о!

Ромейн досадливо поморщилась. Тэлли, как обычно, излагала свои мысли путано и несвязно. К тому же, уловить и понять их тоже было весьма трудно. Девушка сосредоточилась и увидела мелькающие в сознании служанки картинки. Король с лицом, перекошенным от гнева, Оливетт, олицетворяющая собой оскорбленную добродетель и Меор, который стоял с совершенно безучастным видом.