Найденный крейсер - [25]

– Что же ты раньше-то молчал?

– Раньше, братец, у меня земля под ногами горела, – пояснил Билли. – Надо было как можно скорей делать ноги из Фриско, так что тут уж некогда было раздумывать. Но если хотите знать, то ведь и Рыжий Васич замешан в этой истории с «Роджером». Когда они там с Зеленой Рожей чего-то не поделили…

– Могу вам в точности описать, как было дело, – неожиданно раздался сверху сиплый голос Вагнера. – Мой старый добрый друг Капитан Фред, дай бог ему здоровья, и ваш покорный слуга получили как-то деловое предложение относительно одного судна с дамским именем… Если память мне не изменяет, «Белладонна»… Это судно ухитрилось где-то подцепить чуму, и тогда стали искать предприимчивых людей, которые не побоялись бы взойти на корабль и сжечь его в открытом море. Есть ли что-нибудь на свете прекраснее открытого моря! Ах!..

После этого лирического отступления Вагнер оступился и кубарем скатился вниз по ступенькам трапа.

– Только один вопрос, – не унимался Билли Узел. – Каким это боком сюда угодила «Белладонна»? А то у тебя не поймешь, что почем.

– На этот вопрос я тебе отвечу, приятель. По-моему, она обошлась в двадцать долларов. То есть нет, не долларов, а в двадцать монет, которые в ходу в Египте и в то же время английские… Это судно мы с Капитаном затопили, а потом оно снова всплыло и еще раз затонуло. Но в конце концов все были спасены, и самое разумное нам с вами сейчас хором исполнить торжественную выходную арию из оперы «Лоэнгрин». Это будет лучшим…

Не успев договорить фразы и тем более приступить к арии, Вагнер, по своему обыкновению, захрапел.

Билли Узел достал фляжку и приложился к ней, из чего каждый мог сделать вывод, что судно еще не достигло встречного течения, иначе за это время оно не успело бы пройти один морской узел.

Моряки сидели, погрузившись в унылое молчание.

Джимми, еще раньше заступивший на вахту, во время своих обходов судна постоянно возвращался к капитанской каюте и в задумчивости стоял у дверей. Вот бы удивился он, увидев, как смягчается вызывающе-высокомерное лицо Пиратки Пепи, когда капитанша остается одна и у нее отпадает необходимость подлаживаться к грубой матросской публике.

Она что-то записывала в небольшой блокнот и между делом заваривала чай. Джимми этой сцены наблюдать не мог, поскольку иллюминатор капитанской каюты находился выше двух метров под палубой. Но из-под двери пробивалась полоска света.

Очутившись возле двери капитанской каюты в третий раз, Джимми не выдержал и постучал.

– Войдите! – раздался изнутри спокойный, звучный голос. Первый офицер одернул китель, поправил воротник и вошел.

– Добрый вечер! – приветствовал он капитаншу, стараясь изобразить на лице самую приветливую из своих улыбок.

– Добрый вечер! – невозмутимо ответила Пепи. – Что-нибудь случилось?

– Да нет, не сказал бы… Просто нам стоило бы обсудить положение на корабле с той точки зрения, что…

– По ночам я не веду никаких переговоров. И вообще… – с какой это еще точки зрения мне стоило бы что-то обсуждать с вами?

Тон капитанши звучал вроде бы не сурово, и все же… У Джимми возникло ощущение, словно его с головы до пят окатили холодной водой. Да что она о себе воображает, эта зазнайка! Эта чертова кукла!

– А точка зрения моя такая… вернее, разговор такой, что на судне у нас творится неладное. Я нечаянно подслушал, как ребята из команды промеж себя толковали, и хотя несли они всякую околесицу вроде слухов про Зеленую Рожу, но трепотня эта до добра не доведет. Да еще этот пропойца Вагнер их подзуживает…

– Сообщение, безусловно, важное, но мы обсудим его завтра. Спокойной ночи!

Сконфуженный, Джимми выкатился из капитанской каюты. Едва он ступил на среднюю палубу, как рядом, в темноте, вспыхнул огонек сигареты и послышался тихий смех.

– Я смотрю, ты с этим обходом до того расстарался, что даже капитана решил проинспектировать, – съязвил Медный Граф.

– А хоть бы и так! Что тут смешного? – огрызнулся Джимми. – Не суйся не в свои дела!

– Полегче на поворотах, приятель! Видать, тебе капитанские лавры покоя не дают…

Лейтенант первого ранга обиженно засопел. Черт бы побрал этого расфуфыренного наглеца! Почему всем и каждому колет глаза его капитанское звание, почему к Рябому Мортону или к Вилли-Бриджи никто не цепляется? Ведь они – такие же портовые парни, как и он. Но стоит только разнестись слуху, что Джимми От-Уха-До-Уха – первый офицер на корабле или капитан, и вся эта шушера тут же начинает вякать. И это ведь уже не первый случай. Видать, оплеухи, отвешенные им Медному Графу, не пошли тому на пользу. Если этот задиристый петух опять лезет на рожон, Джимми тоже с ним церемониться не станет. У него прямо-таки руки чесались немедленно врезать наглецу промеж глаз…

Двое моряков стояли вплотную друг к дружке, соприкасаясь одеждой. Медный Граф попыхивал сигаретой, так что видно было насмешливое выражение его лица.

– Мои капитанские дела тебя не касаются. Неужели ты еще этого не понял?!

– Оставь эту женщину в покое, Джимми, – тихо проговорил рулевой. – Она не для тебя.

– Может, скажешь, ты ей приглянулся?

– Этого я не утверждаю, – бесстрастно отвечал Медный Граф. И по некотором размышлении добавил: – Впрочем, не исключено…