Навстречу судьбе - [50]

— Утром? — Ее голос и взгляд сказали Алену, как Дженне не хочется расставаться с ним, и его объятия сжались, когда он вновь прикоснулся к ее губам.

— В эти выходные я должен работать. Приезжает делегация, и мне надо быть на месте. Вот почему я приехал сегодня. Времени у меня в обрез, но мне не терпелось увидеться с тобой. Поедем в Париж. Я не хочу уезжать без тебя.

— Я… мне пора возвращаться в Англию. — Дженна понятия не имела, что ответить, но слова Алена вызвали у нее дрожь.

— Но сперва мы побудем вместе в Париже. Я хочу тебя и не намерен ждать.

— Я не могу оставить в одиночестве твою мать. — Дженна поняла, что эти слова невольно слетели у нее с языка. В голове лихорадочно крутились мысли. Значит, Ален ждет, что она останется с ним в Париже? Будет спать с ним? А затем преспокойно вернется в Англию, к Глину?

Дженна пошевелилась, и Ален сразу отпустил ее, порывисто поднимаясь и помогая ей встать.

— Мама побудет с нами, пока я не найду ей подходящую компаньонку.

— Вы считаете, что со мной приличнее переспать в Париже, чем в этом доме? — оскорбленно спросила Дженна.

— Дженна! — Его лицо потемнело, но Дженна уклонилась от его рук и сломя голову бросилась вниз по лестнице, остановившись только на секунду, чтобы стряхнуть солому с брюк и трясущимися пальцами застегнуть блузку. Ален нагнал ее, когда она вышла из амбара, и схватил за руку. — Дженна, подожди!

Машина въехала во двор прежде, чем Ален успел что-нибудь добавить, и оба обернулись: Ален с нетерпеливым выражением на лице, а Дженна — с потрясенным и несчастным.

Во дворе остановился "лендровер", и, увидев за рулем Клодину Рабье, Дженна испытала окончательное унижение.

— Ален, cheri! Ты не предупредил, что приедешь сегодня!

Клодина выбралась из машины и в порыве своей неукротимой энергии бросилась к Алену, крепко обняв его.

— Я приехал всего на одну ночь. — Ален не сделал попытки спастись от настойчивых объятий и усмехнулся в запрокинутое лицо девушки. — Завтра утром я должен вернуться в Париж. — Он поборол гнев, но Дженна еще видела его отблески в глазах Алена.

Казалось, Клодина внезапно заметила раздраженный взгляд Дженны, хотя Ален держался так холодно, словно между ними и не было пылких объятий и поцелуев.

— Вы оба в соломе, cheri, — проговорила Клодина, бросая в сторону Дженны злобный взгляд. Она начала стряхивать колючие соломинки с одежды Алена. — Надо отряхнуть тебя, иначе Маргарита будет потрясена и сделает неверные выводы.

— Вряд ли, — язвительно возразил Ален. — Ты приехала навестить маму?

— Да, завернула по дороге. Я хотела поближе познакомиться с вашей гостьей из Англии. Мари рассказывала мне о ней. Можно мне остаться на обед?

— Об этом спрашивай у мамы. — Наконец Ален высвободился из цепких объятий Клодины и повернулся к дому, крепко держа Дженну за руку.

— О, она непременно разрешит! Мне она никогда не отказывает, — с намеком отозвалась Клодина. — На следующей неделе я собираюсь наведываться почаще — чтобы получше познакомиться с мадемуазель Брайант.

— Дженна уезжает со мной в Париж, — решительно заявил Ален, и Дженна сочла, что пора вмешаться.

— Да, я возвращаюсь в Париж с Аленом и Маргаритой, — торопливо пояснила она. — Завтра я улетаю в Англию, и Ален согласился отвезти меня в аэропорт.

Ален не издал ни звука, но крепче стиснул ее руку, а Дженна почувствовала, что сумела отомстить. Он считал, что может запросто пригласить ее переспать с ним, и она будет вне себя от счастья. Это больно уязвило Дженну. Боль не проходила, но теперь, по крайней мере, Дженна нанесла ответный удар — ей не надо было видеть лицо Алена, чтобы понять, как он разъярен.

На взгляд Дженны, обед напоминал кошмарный сон. Если Ален или его мать и заметили что-нибудь, то промолчали, а болтовня Клодины была бессодержательной и пустой. Клодина слишком часто поглядывала на Алена и Дженну, и было нетрудно понять, что даже она чувствует напряженную атмосферу.

— Вам понравилось в студии вашего отца? — внезапно спросила Клодина, и Дженне показалось, что не только Ален тревожно напрягся, но и Маргарита похолодела. Дженна поспешила с ответом: Клодина явно была избалована и привыкла добиваться своего, но теперь ее следовало вовремя остановить, пока она не зашла слишком далеко. Ее укол, предназначенный для Дженны, задел и Алена, и его мать.

— Да, там замечательно, — быстро проговорила Дженна. — Ален мне все объяснил.

— Да, вижу, он действительно постарался, — приторным голосом отозвалась Клодина. — Разумеется, я была знакома с вашим отцом. Он хотел написать мой портрет.

— Он редко обращался к этому жанру, — заметил Ален, все напряжение которого исчезло при виде этой явной ребяческой шпильки. — Он написал всего два портрета — моей матери и Дженны в шестнадцать лет.

— А я думала, что Расселл никогда ее не видел! — резко возразила Клодина.

— Ты ошиблась, — перебила Маргарита с холодком, так отличающимся от ее обычной мягкости. — Дженна жила со своей матерью, но всегда оставалась любимой дочерью Расселла. По-моему, портрет Дженны — лучшее из всего, что он создал.

— Значит, это ценная вещь? — предположила Клодина, стушевавшись от столь холодного ответа. — Кому же он принадлежит сейчас?