Навстречу судьбе - [5]
Крис Йорк пропустил это замечание мимо ушей и снова обратился к Линн.
— Я правильно истолковал ваше мнение? — настойчиво спросил он.
— Да, я подразумевала именно это. Традиции властвуют над всем. Старые методы были, без сомнения, верны и полезны в свое время, но перетащите их на новый виток истории, сохраните дольше необходимого срока, и они станут анахронизмом.
— Вы хотите сказать, что все старые достижения науки, в том числе педагогической, должны быть перечеркнуты просто потому, что они увидели свет некоторое количество лет назад?
— Вовсе нет. Я возражаю против приверженности традициям ради традиций. Недавно построенная, недавно укомплектованная школа не имеет традиций. Она свободна от любой ответственности перед прошлым и поэтому может экспериментировать с новыми методами, не боясь изменить традициям.
— Верно. Вы говорите весьма убедительно, но кое-что меня все же озадачивает. — Победный блеск появился в глазах инспектора, и его следующий вопрос был подобен внезапному удару: — Объясните мне, почему же вопреки всему только что сказанному вы захотели работать в школе, столь связанной традициями, как эта, с ее уважаемой многовековой историей и «доской почета»?
Линн вздрогнула. Так вот к чему вел мистер Йорк! Он так подробно расспрашивал ее вовсе не из дружеского интереса, а с целью заманить в ловушку, припереть к стене!
Мистер Спенсер, химик, подошел поближе, желая поучаствовать в беседе.
— Мы тоже совершенно не понимаем мисс Хьюлетт, — сказал он инспектору. — Почему бы ей не бросить эту «свалку истории», как она называет школу?
Линн даже опешила от возмущения.
— Я никогда так не говорила! — воскликнула она.
Мистер Спенсер пожал плечами:
— Ну возможно, мне вас неверно процитировали. — Он выглядел немного смущенным.
Линн встала, решив, что с нее хватит.
— Я работаю здесь, мистер Йорк, потому что для меня это — вызов или, если хотите, дело чести. Это учебное заведение давно нуждается в хорошей порции кислорода, а то углеродистый диоксид, которым ученые мужи веками насыщали его атмосферу, не пригоден для дыхания. Иными словами, школе необходим глоток чистого, свежего воздуха педагогики. — Линн свирепо посмотрела на своего инквизитора. — До свидания, мистер Йорк, — отрезала она, давая понять, что тема закрыта, и поспешила к выходу. У самых дверей она услышала, как у нее за спиной Дон Уилкинс насмешливо пробормотал:
— Неуместное рвение миссионера.
— Спасибо, что пришли, дорогая мисс Хьюлетт, — сказал мистер Пенстоун, когда девушка проходила мимо него, и даже отечески потрепал ее по руке. Очевидно, жаркая дискуссия в углу кабинета ускользнула от его внимания.
Не оглядываясь, Линн выскочила в коридор и направилась в учительскую, с облегчением обнаружив, что ее коллеги уже разошлись. Она собрала свои вещи и побрела домой в ужасном настроении.
Остаток недели инспекторы бродили по классам и всеми способами давали почувствовать свое присутствие. Время от времени Линн сталкивалась в коридорах со своим врагом и ловила на себе его испытующий взгляд. Один раз она видела его у музыкального класса — мистер Йорк беседовал с учителем пения. В другой раз он разговаривал с коллегой, приятным мужчиной средних лет, когда Линн шла на занятие к себе в класс. Мистер Йорк отступил, чтобы позволить ей пройти. Он не улыбнулся и даже не взглянул на нее. Его коллега, напротив, тепло поприветствовал ее, и, продолжая путь, Линн слышала, как он сказал: «Очаровательная девушка, красивая и слишком юная для исполняющей обязанности начальника кафедры, не правда ли?», — на что последовал полный сарказма ответ: «Да уж, слишком юная».
Линн постепенно перестала злиться на инспектора по английской словесности. Она проанализировала заданные им вопросы и с большой неохотой признала, что они справедливы и разумны. Возможно, она по ошибке направила свой гнев против него, когда следовало обижаться на собственных коллег, которые так недружелюбно отзывались о ней инспектору. Но судя по его взглядам всякий раз, когда мистер Йорк пересекался с ней в коридорах, он явно не собирался менять свое отношение к строптивой учительнице английского языка. Линн не могла объяснить, почему этот факт немного опечалил ее, вопреки всему ей хотелось, чтобы он думал о ней хорошо.
Позднее, в тот же день, когда трое друзей обедали в столовой, Мэри сообщила, что ее работу тоже проверял инспектор Йорк.
— Он что-нибудь сказал тебе? — спросила Линн.
— Он подошел ко мне после урока, и мы долго болтали о разных программах и методиках. Знаешь, Линн, он очень интересный человек. Я не понимаю, почему ты так настроена против него. Он неординарно мыслит и высказывает любопытные суждения.
При мысли о долгой беседе инспектора с ее подругой Линн почувствовала укол профессиональной ревности. Девушку ужасно расстроило то, что он говорил с Мэри как с равной, а не как с несмышленым ребенком, хотя у нее, Линн, были лучшие показатели.
Она была так поглощена своими мыслями, что, только когда Кен дернул ее за рукав, заметила Криса Йорка, который тащил поднос с едой прямо к их столу.
Мэри выдвинула стул:
— Присаживайтесь, мистер Йорк, и добро пожаловать. Что привело вас сюда?
Элиза отчаянно влюбилась в красавца Лестера Кингса. Вот только он всеми силами старался избавиться от романтичной девушки. При каждом удобном случае Лестер унижал Элизу, да еще вздумал познакомить со своим приятелем Говардом, который подыскивал себе хорошенькую жену. Не на шутку оскорбленная маневрами Кингса, Элиза решила поквитаться с ним по-своему…
Лоррен махнула на себя рукой. Что из того, что ее называют красавицей? Ведь она не умеет быть интересной мужчинам, а ее гордость и своенравие на самом деле лишь средство защиты. Нет, ей не суждена счастливая любовь! Зато настоящие неприятности начались с той самой минуты, когда Лоррен увидела на пороге своего дома известного журналиста Алана Дерби. Она убеждена в том, что Алан, как и все газетчики, беспринципный эгоист, но еще не знает, что из-за этого ненавистного человека все в жизни полетит кувырком…
Попав в туман, школьники, их учительница Трейси Джонс и Брет Хардвик, заместитель директора школы, были вынуждены заночевать в микроавтобусе. Разговорившись с Бретом Трейси поняла, что он чуткий, добрый человек, а не зануда и сухарь, как она думала раньше. Трейси рассказала об этом подруге. Вскоре Брета Хардвика назначили директором школы, а по городу поползли слухи, что у него с Трейси роман…
Талантливый ученый-химик Оуэн Ланг ненавидел кокеток. А еще больше — дипломированных филологов. Молодая и очаровательная Ким, к несчастью, имела диплом по английской литературе. В поисках финансовой независимости она устроилась к Лангу домработницей и, несмотря на явную неприязнь хозяина, влюбилась в этого язвительного, красивого вдовца. Сможет ли она растопить лед в сердце неприступного циника, когда все шансы — против нее?
Рия поклялась отомстить Джерому Дауэру за то, что, став ее женихом, он вошел в доверие к ее отцу и выкачал из фирмы все деньги.Он прячется? Ну что же, пусть за него отвечает старший брат, покрывающий негодяя.Однако, вступив в борьбу с таким сильным, талантливым и страстным человеком, как Лео Дауэр, Рия сама попала в ловушку.Слава Богу, что месть иногда бывает не только жестокой, но и сладкой!
Кэролин Лайл была умна, любознательна и очень любила свою новую работу в библиотеке. Но, к несчастью, она оказалась племянницей председателя библиотечного комитета. Ее новый босс — заведующий библиотекой Ричард Хиндон, как оказалось, ненавидел председателя так, что поклялся сделать жизнь Кэролин невыносимой. Успеет ли Кэролин за короткое время изменить мнение Ричарда о себе?
Должен быть кто-то, кто замечает первый распустившийся цветок, смешное облако, глаза уличного кота, что каждый день меняют цвет На нашем жизненном пути встречаются разные люди, но все ли они являются людьми на самом деле? Что готовы нам рассказать, а о чём хотят умолчать? Кира познакомилась с необычным парнем. О его существовании нельзя никому рассказать. К чему приведёт их общение? Философское произведение о жизни, тайнах мироздания и любви, с описаниями природы и разговорами за чашкой вкусного чая. Продолжает тему рассказа «Семнадцатое декабря», раскрывает загадку персонажей, появившихся в концовке.
Лаборантка по имени Берта знакомится в больнице с поэтом Лаврентием Егоровым. В результате автокатастрофы он стал инвалидом, прикованным к коляске. Берта выхаживает Лаврентия и становится его женой. Не сломленный физическими страданиями, Лаврентий ломается оттого, что не может обеспечить любимую материально. Он начинает пить. Берта уходит из дома, и Лаврентий принимает решение покончить с собой, не видя смысла жить без любимой. Но любовь оказывается сильнее и водки, и пули.
Скарлетт Мери Белль — прилежная ученица Гарварда, которую волнуют лишь учеба и семья, но никак не Джастин О’Коннор, с которым в один из солнечных весенних дней ей предлагает дополнительно позаниматься профессор по экономике. Девушка не особо рада такому предложению, но и отказаться от возможности получить дополнительные баллы не может. День за днем ей приходится терпеть его выходки и придирки до тех пор, пока его слова не приобретают совсем другой смысл и не начинают что-то значить для нее… .
Тибби — убежденная феминистка. Такой ее сделала жизнь, а особенно постарался ветреный кавалер, после разрыва с которым она решила, что замужество — нелепость, любовь — фантазия. Только своему верному пажу Питеру Тибби способна поведать о том отчаянии, что терзает ее. Пит везет подругу в Лондон, но каникулы складываются неудачно: Тибби попала в больницу. С этой минуты она изменила свое отношение к жизни — ведь врач-травматолог, как выяснилось, способен излечить не только тело, но и душу…
Судьба полицейского — нелегкая доля. Грегу это было известно лучше многих, ведь из-за работы он потерял почти все. Долг полицейского — защищать слабых и стоять на страже закона. И никто на свете не упрекнул бы Грега за небрежение своими обязанностями. Но что делать полицейскому, если опасность угрожает его сердцу, а любовь заставляет играть по незнакомым правилам?
Лето, море, смуглый красавец с невероятно голубыми глазами и проникающим в душу голосом. Такой циничный, такой притягательный… Могла ли предположить девятнадцатилетняя Аня, что курортный роман окажется длиною в жизнь? Мог ли Богдан, пресыщенный женским вниманием, подумать, что всю жизнь будет помнить и ждать наивную доверчивую девочку? Что эта любовь будет мукой и спасением, наказанием и подарком судьбы? Главное — она будет.