Навстречу неизведанному - [52]
День 6 мая для путешественников был особо удачным. Подъехав к мысу, от которого берег шел на северо-запад, они заметили медвежьи следы. Сев с одним солдатом на нарты, Челюскин погнал собак по следу. Проехав к морю восемнадцать верст, догнали четырех белых медведей. Удачным выстрелом уложили одного. Это пополнило запасы провианта.
В полдень показалось солнце, и Челюскин смог произвести астрономическое определение широты, оказавшейся по полуденной высоте солнца 77°27′.
Утром следующего дня погода была солнечная и только легкий юго-западный ветер поднимал поземку. В этот день несколько задержались, так как накануне сделали большой переход и собаки нуждались в более длительном отдыхе. Только в пятом часу вечера тронулись в путь. Было светло. Челюскин внимательным взглядом исследователя замечал все и заносил в журнал пройденное расстояние и «румбы» приметных мест, чтобы потом создать карту этого неизвестного района Таймыра.
Когда приблизилось время отдыха, стали торопить собак, но они плохо слушались погонщиков, заметно «приставали»: сказывался голодный паек.
На одной из каменистых отмелей нашли немного плавника и решили остановиться «для отдыха собак, понеже собаки стали весьма худы».[216] В этот день проехали всего десять верст.
К полуночи ветер усилился и перешел к западо-северо-западу. Вскоре разразилась снежная буря. Палатка из оленьих шкур была плохой защитой. Холод становился невыносимым, как ни укрывались путники.
Метель и сильный ветер продолжались и на другой день. Только 9 мая ветер поутих и прекратилась пурга, но шел снег и погода была пасмурная. Утром, дав собакам побольше корму, путешественники снялись с места, где они вынуждены были простоять целые сутки, и в «пять часов пополудни поехали в путь свой около морского берега» на север. [217]
Через пять верст достигли мыса, откуда берег заметно поворачивал на юг. То был самый северный участок Таймырского полуострова — невысокий каменистый кряж, довольно далеко протянувшийся в море. «Сей мыс каменный, приярый, высоты средней. Около оного льды гладкие и торосов нет. Здесь именован мною оный мыс Восточный Северный», [218] отметил Челюскин в путевом журнале. Самая крайняя северная точка побережья Азии была достигнута. В память об этом событии на берегу поставили знак, или, как говорит Челюскин, «маяк», представляющий собой врытое в землю бревно, которое нарочно для этой цели привезли с собой.
Пять месяцев добирались трое первопроходцев до этой крайней северной точки материка. И вот теперь они стояли здесь: справа от них шел восточный берег, слева — западный берег огромного Таймырского полуострова, а впереди расстилалась безбрежная ледяная пустыня океана.
Много сил положили они, чтобы увидеть этот край, поражавший взор своим унылым однообразием. Небо было закрыто серыми низкими тучами. Редко, редко в разрыве появлялось тусклое холодное солнце, стелющийся туман и частые порывы ветра острыми ледяными иглами хлестали по лицам.
Только один час провел Челюскин в этом районе. За это время солнце не показывалось и истинное положение мыса не было возможности определить. Он и в журнале это отметил, указывая, что, по его мнению, Северо-Восточный мыс окончился и земля лежит от запада к югу. [219]
В восьмом часу вечера Челюскин поехал по западному берегу полуострова, направляясь на юго-запад, к устью реки Таймыры.
В этот день были в пути восемнадцать часов и проехали 51 версту. Только в полдень следующего дня остановились на корге для отдыха собак и здесь нашли дров «малое число и то гнилые». А до этого места «леса нет ничего». [220]
Челюскин спешил. Продовольствие было на Исходе, а главное не хватало корма для собак. Собаки еле тянули нарты, приходилось часто давать им отдых. Путь по западному ' берегу был также не легкий. По-прежнему бедствовали с дровами, плавник попадался редко, а если и находился, то обычно гнилой, и разжечь костер из таких дров было мучением.
В то время, когда Челюскин шел на север, Харитон Лаптев производил опись центрального района Таймыра.
Партия Лаптева в составе пяти человек выехала из Туруханска на пяти нартах собак 8 февраля 1742 года. Прошла по Енисею до Дудинки, затем по тундре на восток до озера Пясино, рекою Пясиной до устья Дудыпты, вдоль Дудыпты, а с ее верховья, следуя по тундре, достигла южного берега озера Таймыр. Не дождавшись партии Челюскина, Харитон Лаптев послал ему навстречу по реке Таймыре солдата Константина Хорошева с грузом провианта, а позднее солдата Федора Лиханова, выбрав для них самых надежных собак.
В начале мая тем же путем Харитон Лаптев выехал обратно в Туруханск.
Опасаясь, что Челюскин из-за весенней распутицы может надолго задержаться где-то в районе озера Таймыр, Харитон Лаптев, возвращаясь, создал для его партии склад с продовольствием и кормом для собак на южном берегу озера.
27 мая партия Харитона Лаптева находилась уже на Дудинке. Переждав ледоход, в конце июня на малом дощанике, который привел из Туруханска матрос Кузьма Сутормин, отправились вверх по Енисею. Тревога о Челюскине не покидала Харитона Лаптева. На пути в Туруханск в одном из зимовий он распорядился послать на реку Пясину несколько упряжек оленей «для перевозу штурмана Челюскина с командою». Исполнять это указание поехал служилый Казаков с двумя местными жителями. А 11 июля, когда встретился большой дощаник штурмана Минина, Харитон Лаптев приказал отправить этот дощаник с провиантом в Ленское зимовье и ждать Челюскина. В Туруханск Харитон Лаптев прибыл 16 июля и начал готовить отряд к переезду в Енисейск.
