Навстречу друг другу - [17]

— С таким же успехом я могу обойтись и бокалом минеральной воды.

Замечание Саванны не было принято во внимание. Леандрос плеснул в ее бокал немного вина, добавив большое количество содовой, и протянул его Саванне. На лице его по-прежнему сияла откровенно насмешливая улыбка. Она мгновенно припала жадными губами к бокалу.

Себе Леандрос налил охлажденный фруктовый сок, и она опять оказалась в проигрышном положении, осознав свой второй крупный промах. Во время беседы мозг его будет чист и расчетлив, ее же мысли будут затуманены алкоголем.

Он облокотился на массивную столешницу, ноги его чуть ли не упирались ей в колени. Неторопливо потягивая фруктовый сок, он внимательно разглядывал Саванну.

— Мы можем обвенчаться в следующее воскресенье. Я уже осведомился о всех сопряженных с этой процедурой формальностях и пригласил священника. Нас обвенчают в церкви, выстроенной на территории виллы.

Бокал выскользнул из рук Саванны и упал на турецкий ковер, лежащий у нее под ногами. Она видела, как быстро растекается пятно, но даже не шелохнулась, чтобы исправить оплошность.

Предложение было и заманчивым, и чрезвычайно рискованным.

Надо было выжить из ума, чтобы дать согласие на брак с еще одним представителем семейства Кириакис. Неужели она этого действительно хочет? Неужели это означает, что она любит Леандроса? Ее мутило от одной только мысли об этом. Ведь Леандрос не может относиться к ней с должным уважением. Он убежден в том, что, будучи замужем за его кузеном, она охотно и без разбору предавалась случайным связям. Он никак не может ее любить. Что же тогда побуждает его к браку? — недоумевала Саванна.

В ответ она произнесла всего лишь одно слово, которое в данной ситуации и могла произнести:

— Нет.

Его это нисколько не оскорбило. Он просто рассмеялся, и смех его прозвучал довольно мрачно.

— Я тебя ни о чем не спрашивал. Я дал тебе информацию о конкретных грядущих событиях. — Голос его был на удивление любезным.

— Мы живем не в средние века. И чтобы свадьба состоялась, тебе понадобится заручиться моим согласием, которое я не готова тебе дать, — наконец смогла сказать она.

Одна его бровь, как обычно, капризно изогнулась.

— Ты полагаешь, что еще не готова?

— Я это точно знаю.

— Не сомневаюсь, что ты быстро изменишь свое решение, когда подробно ознакомишься со всеми обстоятельствами дела.

— Какими еще обстоятельствами? — не могла не спросить Саванна.

— Тебе известно, что согласно завещанию Диона я его единственный, облеченный исключительными правами душеприказчик?

— Да. — Неужели он думает, что ее так легко шантажировать деньгами?

— А тебе известно, что согласно этому же завещанию в случае непредвиденной кончины Диона я становлюсь опекуном Евы и Ниссы?

— Что ты хочешь этим сказать? У них есть мать, и, пока я жива, я их единственный опекун.

Он обнажил свои ослепительно белые зубы в подобии улыбки.

— Не забывай, что это утверждение верно только со ссылкой на американское законодательство. Но на территории Греции у твоих детей появляется еще один, равный по полноте прав опекун. Ты не сможешь увезти девочек из Греции без моего на то согласия. И уверяю тебя, что я буду следить за тобой лучше, чем это удавалось моему кузену. Ты не упорхнешь от меня среди ночи, тайно вывезя детей. Мне будет известен каждый твой шаг.

К ее горлу подступил комок.

— Ты же не хочешь разлучить меня с детьми?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж и все вы навсегда остались в Греции. Все вместе.

— Но я не могу остаться навсегда. — Она думала о своей тетушке, жизнь которой исчислялась уже месяцами или неделями. — Мне необходимо вернуться в Атланту. У меня есть круг сложившихся обязанностей.

— Этот круг непрочен и разорвется, если ты немедленно не пополнишь запасы наличных денег.

— Нет, — чуть слышно прошептала она. Он не мог знать о существовании тетушки Беатрис. — Зачем тебе все это? Зачем тебе жениться на мне? Ты ведь этого не хочешь?

— Ты ошибаешься. Я рассматриваю этот брак как торжество справедливости.

— Справедливости? — Он хочет отомстить за Диона?

— Ты стала основной причиной моих страданий. Я потерял брата и жену.

— Как… Что дает тебе право обвинять меня? Когда произошла эта чудовищная авария, меня даже в Греции не было.

Тело его напряглось от ярости, глаза стали практически черными.

— Верно. Тебя не было здесь, как следовало бы быть верной жене. Ты похитила его детей. Ты обесчестила мужчину. Дион метался, ища утешения в вечеринках и дикой разгульной жизни. Иногда он брал в компаньонки Петру.

Саванна неодобрительно покачала головой.

— Если Дион был столь неуравновешенным, то что делала твоя жена в компании с таким ненадежным спутником?

— Они были друзьями. К тому же Дион — мой брат. Авария произошла исключительно по его вине. Он был смертельно пьян, стремясь утопить горечь, всплеск которой был вызван твоим очередным категорическим отказом привезти детей в Грецию.

Как он мог повторять эту чушь?

— Ты думаешь, твой кузен был святым? — В отчаянии Саванна беспомощно хваталась за соломинку.

— Нет, он не был святым. Он был человеком, с которым жестоко обращалась его собственная жена.