Навстречу бездне - [30]

- О, Боже всемогущий! - Джерри воздел руки кверху, состроил постную мину. - Уж кто-кто, а ты-то распрекрасно осведомлена о том, что твой отец вне политики. Мое дело - чистый бизнес. Политика - бррр...

Беатриса посмотрела на отца, улыбнулась необидной улыбкой взрослого, который молчаливо обвиняет в заведомой неправде завзятого озорника. "Уж я-то знаю, - заметила она про себя при этом, - что ни одна мало-мальски заметная интрига на уровне национальной политики не обходится без тебя, мой любимый дэдди* (*папочка (англ.)".

Кортеж меж тем продолжал двигаться к центру города. Джекки стояла в машине рядом с мужем, держась за специально приделанный поручень правой рукой, левой приветствуя толпу. Автомобиль, огромный фаэтон-"линкольн", двигался по запруженным улицам, словно сильная яхта по морю. Скорость была невелика, и Джекки с удовольствием разглядывала лица. она ступила на землю этого города с корочкой льда на сердце, с повышенной настороженностью, причиной которой были характеристики людей и традиций этого город, услышанные ею от мужа. Эта корочка льда растаяла. Не только потому, что стояла невыносимая, почти тропическая жара. Джекки любила жару. Ее пленило радушие людей, взрывы аплодисментов, волны симпатий, которые плыли по улицам и площадям города вместе с их автомобилем. Из динамиков вырывались звуки бравурной музыки. Гирлянды трехцветных флажков, таких обычных и вместе с тем таких дорогих сердцу "Звезд и Полос", радовали глаз. На какое-то мгновение ее вдруг отгородили от улицы трое охранников, разместившихся на откидных креслах. "Тебе показалось, - буркнул пожилой, седоусый. - Я тоже смотрел на это окно". "Я уже перекрестился", весело, спокойно ответил молодящийся толстяк, машинально скользнув рукой по карману брюк, в который он переложил пистолет.

И вновь перед Джекки сверкала, гудела, ликовала толпа. Огромный верзила в белой майке (крупная надпись поперек гласила "Джон - любовь") с коротенькими рукавами подбрасывал вверх мальчугана лет пяти. Мальчуган хохотал, размахивая маленьким флажком. Две седовласые леди, обнявшись, раскачивались из стороны в сторону и не то пели, не то кричали что-то. Лица их были загорелые, под очками искрились добрые глаза. Несколько девушек в светлых платьях бросали в машину цветы. Более двухсот детей - какая-нибудь частная школа - дружно скандировали: "Джон Кен-не-ди! Джон Кен-не-ди!". Долговязый кинолюбитель пытался увековечить визит,приникнув глазом к своей старомодной камере. По обе стороны от него стояли полицейские, их лица были благостны, видимо, и их захватило настроение улиц. Все эти люди казались Джекки такими милыми, такими родными. она была особенно приятно поражена, когда группа молодых людей довольно слаженно стала выкрикивать: "Джекки-хай! Джекки-хай! Джекки-хай!". Джекки даже прослезилась: "Какие они славные, эти студенты!". Почему-то она решила, что это были студенты какого-нибудь местного колледжа или университета. Джон бросил ласковый взгляд на жену. "Как хорошо, что Джекки со мной!". Услышав, что в толпе выкрикивают имя жены Кеннеди, Беатриса подумала: "Правильно было решено не сообщать Джону о настроении прессы в городе. Ведь этот прием пока лучший за все его президентство. И Джекки молодчина. Своими туалетами, своей красотой, своим обаянием она добавит нам не один десяток тысяч голосов".

- Пожалуй, это смахивает на триумфальное шествие, - в раздумье протянул Джерри.

- Похоже, тебе это не нравится, - удивилась Беатриса. Джерри что-то ответил, но слова его потонули в очередном взрыве приветствий.

У Джона Кеннеди заметно улучшилось настроение. Он ожидал, что прием будет если не холодным, то уж во всяком случае весьма сдержанным. То, что происходило теперь, превосходило все самые оптимистические прогнозы его помощников и экспертов. Джон улыбался, кивал головой, беспрестанно говорил: "Спасибо, спасибо". Джекки слышала эти его слова, думала: "Смешной Джон. Они же ничего не слышат в этом рёве. Смешной... Нет, не смешной, конечно. Воспитанность, уважение к другим - вот что это такое. Пожалуй, это можно и привить, но у Джона все хорошее, доброе - от Бога"...

Ричард Маркетти приехал в этот город два дня назад. Ког- да в Нью-Йорке через связного "Коза ностра" ему передали, что вскоре Кеннеди по предвыборным делам будет в Далласе и что, таким образом, представляется удобный случай осуществить план руководства организации, он обратился к Парселу с просьбой предоставить недельный отпуск.

- не слишком ли рано вы устали, Дик? - добродушно осведомился Джерри. - Я сам, например, отдыхаю лишь через два года на третий.

- У меня очень важное дело, мистер Парсел, - твердо проговорил Маркетти, выдержав взгляд босса, в котором сквозила едва замаскированная насмешка. - Личные обстоятельства. В Лос-Анджелесе умирает тетушка. Она хочет, чтобы я приехал немедленно.

- Что, большое наследство? - с любопытством спросил Джерри.

- Трудно сказать, - неопределенно ответил Маркетти. Тетушка жила скромно, однако по особо торжественным случаям носила бриллиантовое колье, которое, говорят, одно стоило четверть миллиона долларов.