Навсегда - [9]

В нем все: и обещанье, и отказ,

Дразнящая усмешка, злость и страсть.

И тянет к ней, и хочется пропасть.

И наплевать на доводы друзей,

Что я слепец, безвольный ротозей,

А все, что есть в ней, все не от души,

В сравненье с ней — все бабы хороши;

И только лишь она — жалка, мелка,

Не верь слезам — то брызги коньяка.

Свихнешься, пропадешь, пойдешь на дно.

Ее смешит твоих стихов вино.

Пойми, чудак, пойми, ей грош цена…

Все — правда. Обесценена она.

…Но почему с той правдой невпопад,

Ее увидев, стал я так богат,

Что без нее мне нищ весь белый свет?

Я нищий без нее. А с ней — поэт.

«Вы говорите Дон-Кихот?..»

Вы говорите Дон-Кихот?..

Но раз такое вдруг замечено,

Мой Санчо Панса будет женщина…

И с ней отправлюсь я в поход.

Что озираешься с тоской,

Печальный рыцарь — род мужской?

Опоры нет? Судьба изменчива?..

Да. Как ни вечен книги след,

Но в прозе жизни Санчо нет…

А если есть, то это — женщина.

«Если любишь, покажутся мелкими…»

Если любишь, покажутся мелкими

И хвала, и хула.

Тихо, мерно бьют переделкинские

Колокола.

Только верящему, а не верующему

Ты, как крест.

Я пойду к патриарху… Что делать еще?..

Ведь не съест.

Я пойду к патриарху Алексию

На поклон.

«Нет, в любви вам не будет весело», — Скажет он.

Даже бог не прибавит силы нам,

Зови не зови…

Никогда не дождешься помилованья

От любви.

Страхом душу не исковеркаю.

Была не была!

Отпевают меня переделкинские

Колокола.

«Я в безнадежном списке состою…»

Я в безнадежном списке состою,

При мысли о прощании немею:

Билет обратно в кассу я сдаю —

Я от тебя уехать не умею.

Моим признаньям верьте иль не верьте:

Не научился я в любовь играть.

В тебе есть все для жизни и для смерти,

Я остаюсь, чтоб жить и умирать.

«Желаю я не много и не мало…»

Желаю я не много и не мало:

Чтоб честность на часах всегда стояла,

И в жизни мне не так уж много надо:

Чтоб смог смотреть, не уклоняя взгляда

От глаз твоих, задумчиво-тревожных,

И чтоб любовь не омрачалась ложью.

Чтоб сердце было для тебя открыто,

Чтоб в смертный час припасть щекой небритой

К твоей щеке, и чтоб смогла тогда ты

Узнать, понять, какой ценой солдаты

За верность платят, платят полной мерой:

Всей жизнью, всей любовью, всею верой.

«Сбыться счастью земному тогда лишь всему…»

Сбыться счастью земному тогда лишь всему,

Если двое придут вдруг к пути одному.

Для двоих — сень лесов, шалашей и квартир.

От двоих, от их встречи зависит весь мир.

Почему ополчается мир против них?..

Уготовил он тысячи бед для двоих.

И века продолжается эта война,

Чтоб скорее расстались бы он и она…

Это свет и добро, если двое вдвоем,

И когда их нечаянно мы застаем,

Выволакивать тайну не надо на свет.

Пусть обсудят их птицы. Смутит их рассвет.

Им друг другу в глаза все смотреть и смотреть.

Если двое вдвоем, не страшна даже смерть.

Я стою на своем, я стою на своем,

Я хочу, чтобы двое остались вдвоем.

Это честь — не соваться в святая святых.

Никого не касается тайна двоих.

ЛАТВИЙСКАЯ СОСНА

Как свои иглы превращает в звезды?

Как поит ароматом? Как с руки

Целебным зельем насыщает воздух?

…Ту терпкость перенять бы для строки.

А после раздарить бы безвозмездно,

Чтоб совесть, как у ней, была чиста.

Тайн у нее ведь бездна. Всяких бездна

Глубин.

Не потому ли так проста?

Поверхностность всегда высокомерна.

На друга, на себя ты оглянись:

Заносимся.

              Сосна во всем пример нам.

А вот на нас не смотрит сверху вниз.

ГИПОТЕЗА

О человек, ты не готов

Ответить, что бы означали

Вселенская тоска китов,

Ширь океанская печали?..

Какие тут найти слова,

Кто космос той тоски измерит?

Материки и острова

Выбрасываются на берег.

Непостижимых бедствий пир,

Их крик, спрессованный веками.

И если даже ты Шекспир —

Ты только разведешь руками.

Что это? Будущего весть?

Предупрежденье сил природы?

Чтоб знак судьбы своей прочесть

Смогли, опомнившись, народы?

Чтоб сразу спохватились те,

Чья слепота всего нелепей:

Подумать только! Красоте,

Земле сулят лишь пепел. Пепел!

Природа, ты опять, опять

Шлешь волны бурь, буранов ветры,

Но разве чем-то нас пронять?

И вновь ты сотрясаешь недра.

Когда же не помог и страх,

Чтоб вечности не рухнуть сводам, —

Твой взгляд, твой выбор на китах.

И вот по выбору природы —

Ее Величества Природы —

Они — фанатики-киты

Не властным идолам в угоду,

Во имя вечной красоты,

Чтоб прояснить все в этой драме,  —

Идут не дрогнув, будто в бой,

Не в одиночку, а стадами

Плывут и жертвуют собой.

Пусть тайна скрыта и не там.

От тяжких дум не отвертеться.

И к погибающим китам

По-братски я склоняюсь сердцем.

К ПОРТРЕТУ «НЕИЗВЕСТНОЙ В РУССКОМ КОСТЮМЕ»

(картина И. Аргунова)

В разных землях в возвышенной силе

Неразгаданных много богинь.

Но лишь только, лишь только в России

Величавость на лицах рабынь.

Неизвестная эта известна:

Шла, приниженность преодолев,

По лугам и полям повсеместно

Королевственней всех королев.

Вдруг сверкнет огонечек неробкий

В уголках чуть насмешливых губ.

И в ответ разъярится — холопка!—

Оплеухой в лицо душегуб.

День, другой, и вот снова роскошно

Выплывает она на крыльцо.

Обрамляет высокий кокошник

Высоту ее духа — лицо.

У судьбы ее правила жестки,

(Все надежды свои изгони):

Разрешалось царить на подмостках,

Но чтоб в жизни такое — ни-ни!

Если так, то и это немало,

Затаенно решала ты, что ж,

И такие пласты поднимала,

Повергала властителей в дрожь.