Навои - [22]

Когда в Герат пришли вести о восстании Мирзы Ядгара, Навои убеждал Хусейна Байкару немедленно выступить в поход. Навои желал укрепления власти Султана Хусейна в Хорасане, конечно, не только из-за дружбы, связывавшей их с детских лет. В султане Хусейне он видел талантливого поэта и покровителя наук. Хусейн Байкара хорошо знал военное дело, Прекрасно сражаясь на поле битвы, он не раз показывал в бою богатырскую отвагу и мужество. Навои, который жаждал видеть в стране справедливую власть, справедливого государя, ожидал от Хусейна Байкары очень многого.

Поэт, казалось спокойно живший в своем скромном шатре, на самом деле прилежно трудился над укреплением войска: собирал сведения о силах врага, о намерениях Мирзы Ядгара.

Наконец, наступили решающие дни. Хусейн Байкара созвал совет.

В просторном шелковом шатре, освещенном свечами в золотых подсвечниках, государь беседовал о правилах войны с Навои и несколькими опытными в военных дедах беками. Эти правила войны, сложившиеся в непрестанных битвах времен Чингисхана, когда буря огня и море крови затопили материки и царства, уточнились в кровавых походах Тимура как плод его военного опыта. Беки высказывали свои соображения о том, как повести наступление, кого назначить начальниками отдельных отрядов. Более внимательный и сосредоточенный, чем обычно, Хусейн Байкара утверждал намеченные мероприятия.

— Теперь следует обратиться к книге неба. Не так ли? — И государь обвел взглядом присутствующих.

Широкоплечий, неуклюжий Ислим Барлас утвердительно кивнул головой. Подняв суровые глаза к потолку шелкового шатра, покрытому позументом с бахромой, он раздумчиво произнес:

— Конечно… Что скажут звезды.

Государь внимательно посмотрел на своего везира.

— Позовем сюда звездочета. Может быть, он объявит, что взошла благоприятная звезда для похода, — сказал султан.

— А что сделает ваше величество, если звездочёт скажет противоположное? — с улыбкой спросил Навои.

— Нам останется только ожидать благоприятного часа, — не колеблясь, ответил Хусейн Байкара. — В день, когда взойдет наша звезда, мы сядем на коней.

Беки, переводя взоры с Навои на государя, хранили молчание.

— Великий государь, — осторожно сказал Навои, — по нашему мнению, во всяком деле следует руководствоваться указаниями разума. Все подготовлено для нашей победы, и нет нужды советоваться со звездами. Вы знаете, я не военный человек, но я долго изучал положение обеих сторон и сложившуюся обстановку и считаю, что настал благоприятный момент. Утром, когда поднимется, знамя солнца, нам следует поднять наше победное знамя.

— Но всем нам известно, — серьезно и убежденно возразил Хусейн Байкара, — что, если час битвы не назначен свыше, победа отвращает свое лицо. Поэтому военачальники считают обязательным накануне битвы советоваться со звездочетами.

— История показывает, — сказал Навои, — что многие походы, предпринятые в согласии с предсказаниями звездочетов, закончились трагически. В соображениях звездочетов больше фантазии, чем здравого смысла. Повторяю еще раз: с рассветом надо напасть на врага.

Немногословный простодушный Зун-н-нун Аргун-бек молча расчесывал толстыми пальцами густую бороду. Ему, по-видимому, надоели споры. Выпрямившись, он глубоко вздохнул и, как всегда, резко и повелительно заговорил:

— В словах господина везира много смысла. Мы неоднократно убеждались, что в языке звезд нет постоянства. Часто предсказания радости оборачиваются плачем.

Другие беки, вынужденные согласиться с соображениями Навои, всячески ободряли колебавшегося государя.

— С помощью всевышнего надо сегодня же разбить врага, — говорили они.

Хусейн Байкара, наконец, решился.

Совещание закончилось. Слуги помогли Хусейну Байкаре надеть кольчугу и шлем, подвязали к его поясу меч в золотых ножнах, украшенных драгоценными камнями, подвесили колчан и лук. Государь твердыми шагами вышел из шатра. До рассвета оставалось недолго. Вдали над дремлющими горами, окутанными синим туманом, мерцали редкие звезды. Прохладный степной ветер слегка шевелил полы шатров. Воины просыпались. В полутьме заметны были спешные приготовления к большому бою.

Падишаху подвели резвого коня в украшенной золотом и драгоценными камнями сбруе.

Приближенные, поддерживая султана под руки, помогли ему сесть в седло. Окруженный беками, Хусейн Байкара объезжал войска. Начальниками правого крыла были назначены Валибек, Мирза-и-Кичик и Ислим Барлас, во главе левого — встал эмир Бадр-ад-дин. В середину поставили самых опытных и мужественных воинов; командование ими было поручено шейху Тимуру и Зун-н-нун Аргун-беку.

С восходом сольца отряды, выстроенные в боевом порядке, медленно двинулись навстречу врагу. Мечи, кольчуги, пики, секиры сверкали в золотистом воздухе. Кони нетерпеливо мотали головами и ржали, порываясь вперед. Лица нукеров и беков были суровы.

Хусейн Байкара ехал в центре войска, «подобный душе в теле человека», как выразился знаменитый историк того времени. Верные военачальники и джигиты окружали его.

Стрелой подлетели дозорные и сообщили, что Мирза Ядгар спешно перестраивает свои войска, видимо готовясь оказать сопротивление. Хусейн Байкара приказал начать наступление. Карнаи, сурнаи, барабаны огласили воздух.