Наводнение - [29]

Впервые граф бросил взгляд на Аниту, когда в ресторане «Лай-лай» уже бушевал скандал. Жгучий спутник ударил Аниту по щеке ладонью, и она звонко закричала от боли и унижения. Причиной скандала был ни о чем не подозревавший граф, которого Анита, по мнению ее темпераментного спутника, рассматривала излишне жадно и увлеченно.

Второго удара не последовало, несмотря на то что Анита, отвечая на грубость своего друга, изо всей силы ткнула его вилкой в плечо. Граф крепко держал красавца за руку. Свободной рукой он сдерживал Аниту, порывавшуюся еще раз наколоть обидчика на вилку. Разъяренный брюнет вскочил на ноги, осыпая графа ругательствами, услышав которые граф понял, что он мексиканец и пьян до безобразия.

Обслуживающий персонал ресторана «Лай-лай» бросился оттаскивать жгучего мексиканца от графа, которого в другую сторону тащила за руку Анита, громко плача и приговаривая, что «этот кретин сейчас убьет ни в чем не виноватого сеньора». Но страстный брюнет расшвырял китайских официантов с удивительным для пьяного проворством и успел ударить графа по лицу. Анита, продолжавшая тянуть графа за руку, помешала ему защититься от увесистых кулаков ее друга.

Граф освободился от Аниты и стал легко увертываться от ударов, потирая ладонью ушибленный подбородок и одновременно уговаривая разбушевавшегося брюнета сесть в кресло и успокоиться, что, увы, злило мексиканца еще больше. Анита бросилась между ними, и ей достался удар на этот раз уже кулаком, который она встретила звонкими проклятиями и клятвами немедленно убить «пьяного скота». Анита не бросала слов на ветер. Она завладела острым ножом для рыбы, и только общими усилиями гостей ресторана «Лай-лай» ее удалось оттащить в сторону.

Тогда граф перестал уговаривать мексиканца, приблизился к нему, и брюнет с новой силой стал месить кулаками воздух в тех местах, где предполагал попасть в лицо графа, а тот продолжал непринужденно уходить от ударов мексиканца, постепенно выманивая его в сторону двери. Этот странный поединок все больше и больше напоминал корриду.

Затем граф неуловимым движением поймал руку брюнета и мягко завернул кисть куда-то вбок, отчего тот словно переломился пополам, присел и закричал от боли. В таком присаженном виде, заставляя мексиканца ползти на корточках в сторону двери и после каждой попытки вырваться реветь от боли, граф вывел его на аккуратный, освещенный разноцветными фонариками газон, посадил на траву и отпустил.

Вслед за ними из ресторана высыпала толпа, сквозь которую протиснулся старый негр в полицейской форме и, обняв мексиканца за влажные от пота плечи, начал убеждать:

– Ну-ну, чико, посиди спокойно! Здесь мягко! Подумаешь, девчонку не поделили! Найдешь еще, карахо! Посмотри, сколько их здесь! – Полицейский еще не знал графа в лицо и решил, что это обычная стычка из-за женщины.

Но упоминание о «девчонке» подействовало на брюнета как красная тряпка на быка. Он вскочил, закатил полицейскому затрещину и бросился на графа.

И тут началось необъяснимое. Граф остался стоять на месте, а брюнет шлепнулся на траву. Потом повторилось то же самое. Граф стоял на месте и приятно улыбался, брюнет подбегал к нему, замахивался кулаком и падал довольно далеко от графа, причем постороннему зрителю было совершенно непонятно, почему мексиканец падает. Бывший свидетелем этого странного поединка Роберто Кастельянос любил рассказывать, что это было похоже на сказку или сон.

Граф использовал движение, позаимствованное им из таиландского бокса и отработанное до уровня рефлекса. Человек, который хочет ударить, должен опереться на ногу, обязательно на одну. В этот момент по опорной ноге наносится резкий удар ступней, лишающий противника, уже наносящего удар, точки опоры, в результате чего вся сила его удара «уходит в полет». Чем сильнее удар нападающего, тем продолжительнее полет.

Несколько раз в жизни графу приходилось принимать участие в драке, и он всегда пользовался этим приемом, изматывая противника. Все случаи подобных поединков происходили в Сан-Франциско – граф несколько раз вмешивался в уличные инциденты, причем всегда обижали не его, а каких-то незнакомых ему людей. Впрочем, его самого дважды грабили наркоманы, оба раза угрожая ножом, но граф не оказывал грабителям никакого сопротивления. В полицию он тоже не заявлял. Наркоманы всегда вызывали у графа острую жалость…

Мексиканец обессилел. Он лежал на траве и уже не ругался, не кричал, а только смотрел на графа недоумевающим мутным взглядом больших красивых черных глаз. Потом он встал, пошатываясь, подошел к Аните, сказал ей, что сейчас они уходят и что она должна расплатиться с официантом. В ответ на это Анита рассмеялась в лицо жгучему другу и сказала, что она остается. Потом подбежала к графу и начала охать, увидев синяк на его подбородке, хотя у нее самой на щеке краснел отпечаток пятерни брюнета.

Граф попросил официанта завернуть в салфетку кусок льда для сеньориты и отправился в зал заканчивать ужин. Жгучий брюнет обиженно посмотрел им вслед и медленно пошел прочь.

В зале десятки людей улыбались графу, китайские официанты таяли от счастья и восхищения, восклицая на ломаном английском: «Кун-фу – чайниз боксинг!»1 Так гордые китайцы старались донести до сознания посетителей ресторана «Лай-лай», что именно мудрое и вечное, как мир, искусство кун-фу стало причиной победы графа. Непосредственные американцы хватали графа за руки, хлопали по плечам и возбужденно галдели.