Навеки твой, Лео - [54]

С неохотой я рассказываю ей о семье Лео, о его брате, его отчаянии и о сказке, которую я придумала, чтобы хоть как-то утешить его. Хотя бы на минуту. Во время рассказа я начинаю плакать только однажды, вспоминая крышу жаркой летней ночью и отчаявшегося мальчишку в моих объятиях.

Я поднимаю взгляд на Николь: ее глаза тоже блестят от слез.

— Ни фига себе, Эви, — задыхается она. — И он носил это на собственной коже все эти годы. Это просто… обалдеть. Это прекрасно.

— Он обманул меня, Ник, дважды обманул. Сначала мальчик пустил мою жизнь под откос… а теперь мне врет взрослый мужчина. — Я никак не разберусь в своих чувствах. Все мое существо дрожит от боли и недоумения.

— А ты собираешься дать ему шанс объясниться, дорогая? Это не значит, что ты должна простить его. Представления не имею, что он скажет, но, думаю, тебе стоит его выслушать. — Она смотрит на меня с беспокойством.

Я секунду думаю над ее словами и вздыхаю.

— Да, полагаю, это необходимо. Я просто не могу въехать во все это так быстро. Мне нужно время.

— Конечно, дорогая. Пойдешь к нему, когда будешь готова. Просто выслушай его. Ты заслуживаешь ответа.

Я киваю, делая глоток чая.

Николь снова говорит, нерешительно и тихо:

— Слушай, а ты вправду не узнала его? Даже не заподозрила?

Я молчу несколько минут, потягивая чай, глубоко задумавшись над ее вопросом.

— Знаешь, Николь, он ведь выглядит совсем по-другому. Мне кажется, теперь я вижу того мальчика в некоторых его чертах… как тебе сказать… как звали парня, с которым ты в первый раз поцеловалась?

Николь усмехается.

— Джимми Валенте. Нам было четырнадцать. Мы встречались год.

— А ты бы могла сейчас четко представить себе его лицо?

Она сосредоточенно смотрит вверх и хмурится.

— Нет, пожалуй, не могу.

— Ну вот. А теперь представь, что Джимми Валенте, когда вы в последний раз виделись, был лохматым тощим мальчишкой в потрепанной одежде, а восемь лет спустя ты встречаешь этакого здоровенного, роскошного, богоподобного детину в дизайнерском костюме, волосы у него потемнели, зубы выправлены в кабинете дантиста, и он заявляет, что его зовут Том Смит. Ты, наверное, тоже бы его не узнала.

Я как будто оправдываюсь, ведь в самом деле, как я могла не узнать его? Он же был любовью всей моей жизни, пока я не встретила Джейка… нет, что-то не так… Боже, как все запутано.

— И еще, Ник, понимаешь, когда Лео уехал, а потом не объявился, мне было так больно, что для меня он так и остался со мной на крыше, как будто… Ну, как будто в остановившемся времени. Мне было легче убедить себя, что он в самом деле там остался. Нестерпимо было представлять, как он живет на свете, не вспоминая обо мне. Я как будто отделила его от жизни. С одной стороны был реальный мир, а с другой — этот мальчик… затерявшийся в прошлом. А потом появился Джейк, а он был частью реального мира, совершенно отдельного от этого мальчика на крыше. — Я вытираю глаза. — Я хоть понятно говорю?

— Да, я, кажется, все понимаю. У меня самой есть эпизоды в прошлом — ничего особенно травмирующего, просто такие штуки, про которые не хочется вспоминать, и я это все помещаю в особую категорию: «то, о чем я никогда не стану думать». — Она тихонько смеется.

Я улыбаюсь.

— Вот именно, что-то в этом роде.

Мы обе снова замолкаем, а потом я говорю:

— Вообще-то мне кажется, что где-то в глубине я узнала его, на каком-то внутреннем, инстинктивном уровне. Я просто мало его расспрашивала, потому что, честно говоря, и не хотела. Может быть, я и знала, но решила не замечать этого знания. Я всегда умела избегать того, что мне неприятно, — грустно говорю я. — А все завертелось так быстро, когда Джейк… Лео… да кто бы то ни был. Черт, как в дурацком мыльном сериале, где все только и делают, что восстают из гроба.

Я тру свои воспаленные глаза, и Николь печально смотрит на меня.

— Это выручало тебя долгое время. Такой механизм выживания.

Я киваю. Мы замолкаем, и Николь морщит лоб.

— А какое было полное имя Лео?

Я пытаюсь вспомнить. Я, конечно, знаю его первое имя и фамилию, но помню ли его второе имя? Потом мои глаза округляются, и я шепчу:

— Лео Джейкоб Маккенна. — Я роняю голову на руки. — Да что же я, совсем слепая?

— Нет. — Николь качает головой. — Это теперь, когда ты знаешь правду, она кажется такой очевидной. Тебя просто… застигли врасплох. Это понятно. Но он должен тебе объяснить. Он должен рассказать тебе, что за хрень, черт возьми, случилась восемь лет назад и почему он солгал о том, кто он такой. А тебе уж решать, примешь ли ты его объяснения.

Я снова ощущаю сложность ситуации, и на моих глазах появляются слезы.

— Я ведь снова потеряю его, да? Или мне самой придется отпустить его. Я не знаю, смогу ли это сделать второй раз. Не знаю, выживу ли после этого. — Боль охватывает меня, и я подношу руку к груди.

— Ладно, не паникуй. Всему свое время. В пять придет Майк. Мы как следует поужинаем втроем. Выпьем вина. Ты заночуешь у нас. Утром тебе станет лучше, и ты сможешь решить, когда будешь готова расколоть своего мальчика-льва. — Николь подмигивает мне.

Боже, как хорошо, что у меня есть она. Друзья — это семья, которую вы выбираете сами. Я никогда так отчетливо не понимала, что уж здесь-то не ошибаюсь в выборе.