Навеки моя - [118]

– Пожалуйста, не говори ей, дядя Бартоломью. Я обещаю, я… – Причард замер, поняв, что дядя ожидает от него. Он не мог бросить Нетти. Пока еще не мог. – Просто не говорите Эри.

Бартоломью закрыл глаза. Пальцы его рук с такой силой вцепились в спинку стула, что побелели как мел.

– Ты хочешь сказать, что собираешься начать с Эри супружескую жизнь после того, как прошло уже столько времени? Ты уверен, что брак с Эри – это то, что тебе действительно нужно?

–Да, я… – Причард опять остановился. – Она настоящая леди, дядя Бартоломью. Она образованна, у нее хорошие манеры. Именно такой я хотел бы видеть мать своих детей.

– А любовь, Причард, – голос Бартоломью зазвучал холодно и жестко, – ты любишь ее?

– Да, я… я люблю её, – за спиной Причард скрестил пальцы, чтобы отвести зло, которое его вранье может навлечь на него. Он не был уверен, что такое любовь, но Эри была его жена, и он хотел ее. Наверняка секс с ней подарит ему те же чувства, которые он испытал к Нетти.

Бартоломью тяжело выдохнул. Он чувствовал себя усталым, усталым и не до конца честным.

– Я не скажу ей, Причард. А теперь иди домой. Когда в «восемь склянок», как старый Сим называл удары церковных часов, он пришел, чтобы заменить Бартоломью, он увидел, что тот, обхватив голову руками, сидит за столом. Не заметив прихода старика, Бартоломью разразился проклятиями, скомкал лист бумаги, на котором он что-то писал, и бросил его на пол, где уже лежало несколько таких листов. Он непрерывно чесал пальцем свои густые волосы на затылке, а лицо его было чернее тучи.

Из чувства такта Сим громко хлопнул дверью, показав свое присутствие. Бартоломью посмотрел на него, йотом на часы на полке над деревянным сундуком, где они хранили кое-какое оборудование.

– Ты что-то рано сегодня. И ты еще будешь отрицать, что ты любишь эту груду кирпича, стекла и железа?

Сим улыбнулся и поставил фонарь на пол. Дым из пожеванной трубки струился между его пожелтевшими зубами и кончиками торчащих усов. Его узловатая рука гладила шар на перилах винтовой лестницы.

– Стервой она была, упокой Господи ее душу, – мягко сказал Сим. – Что, журнал заполняешь?

Бартоломью сжал губы.

– Нет, письмо пишу.

Ни слова больше не говоря, Сим начал подниматься по ступенькам. Бартоломью вздохнул и снова принялся за работу. Часы пробили половину девятого. Снаружи луч от бронзового пятифитильного фонаря изменил цвет с белого на красный, потом снова на белый, как бы вместе с часами укоряя Бартоломью за время, понапрасну потраченное на никому не нужную работу. Сим спускался вниз по ступенькам, наполняя комнату запахом табака.

– Неплохо начищено, – сказал он. Он говорил о блестящих бронзовых шестернях и оснастке, которые Причард чистил каждый день. Бартоломью ответил неразборчивым бурчанием.

– На парня сердишься? Или я не прав? Бартоломью порвал письмо на куски и бросил его на пол.

Старые мудрые глаза Сима некоторое время внимательно изучали Бартоломью, потом старик покачай седой головой.

– Взвалил на плечи весь мир, парень? Не хочешь об этом поговорить?

Бартоломью откинулся на спинку стула и закрыл глаза кулаками. Через весь его лоб, чуть ниже края его черных волос, проходила морщина, на рубашке не было пуговки. Он встал, расправил спину и дал старику лист бумаги:

– Вот, прочти.

В последовавшей тишине стало слышно, как первые капли дождя упали на стекло. Когда Сим закончил читать, он вернул лист с одним единственным оловом:

– Почему?

– Так будет лучше.

Сим вытащил трубку изо рта и положил ее в бронзовую пепельницу на столе со звоном.

– Для кого? Для тебя или для этого гуляки-парня из соседнего дома? Ты перестал соображать, парень. Девчонка не хочет его, он, черт возьми, не заслуживает ее!

Бартоломью скривил рот в подобии улыбки.

– Это ты так считаешь, да?

– Перестань, – пробурчал старик, – я прав, и ты об этом знаешь.

– Он говорит, что любит её, Сим. И поклялся, что порвёт с Нетти Тиббс.

– Несомненно, деньги развяжут язык той девчонке, если ты хочешь добиться развода.

Бартоломью напряжённо опустился в кресло.

– Нет нужды просить Нетти давать показания против Причарда. Причард и Эри так ещё и не начали супружескую жизнь. Эри могла бы расторгнуть брак и так.

– Тогда вперёд, парень. Убеги с ней завтра с утра, пока этот увалень, с которым она связана, будет натирать до блеска бронзу. Он, без сомнения, всё равно проспит полдня. Он отплыл с вечерним приливом и не вернётся до рассвета.

– Он уехал в город?

– Да.

Бартоломью выругался, в ярости, что парень уехал к своей девке, несмотря на их вечерний разговор. Может быть, он поехал, чтобы порвать с Нетти Тиббс? Внутри Бартоломью надеялся, что нет. Всё равно это никак не влияло на решение, которое он принял этой ночью.

– Что бы он ни сделал, я не могу убежать с его женой, не дав ему возможности выполнить свой супружеский долг, – сказал он.

– С тех пор как эта курица загнулась, у тебя непорядок с мозгами, парень. А что, если он действительно так и поступит? И у него получится? Многого ли будет стоить этот брак? Но тогда поздно будет что-то предпринимать!

– Поступить по-другому было бы нечестно и бессовестно. Просто пообещай мне, что присмотришь за ней. У неё есть дядя, который хочет вернуть её в Грецию и продать там какому-то старому богатому ублюдку. Поэтому-то она и приехала сюда. Она вроде бы и замужем, но не повредит, если кто-нибудь будет за ней приглядывать. Ты же знаешь, что на Причарда она не может рассчитывать.