Навеки мой - [14]

Но едва только их с миссис Кэмпбелл взгляды встретились, мысли о Филиппе вылетели у него из головы.

В результате Джек утратил способность мыслить здраво и вовлек ее в игру. Он играл безрассудно и не остановился, даже когда стало очевидно, что ничем хорошим это не закончится. Он попросту не соображал, что творит. Джек считал, что Филипп выставил себя на посмешище, но потом и сам стал посмешищем на глазах у всех игроков города.

Толпа возбужденно загудела, когда Джек сделал последнюю сомнительную ставку. Филипп, до сего момента наслаждавшийся унижением брата, рванулся вперед.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – воскликнул он.

Однако Джек даже не удостоил его взглядом.

– Ставку.

– Но ты не можешь делать таких ставок!

– Нет? – Джек развернулся, чтобы посмотреть на миссис Кэмпбелл. Насколько она безрассудна? Она смотрела на него, широко распахнув глаза и приоткрыв розовые губы. Женщина поступит мудро, если заберет со стола выигрыш и покинет клуб.

– Пять тысяч фунтов, – произнесла она так тихо, что Джек едва расслышал ее слова, а затем перевела взгляд на Филиппа, словно извиняясь. – Против недели в моем обществе.

Миссис Кэмпбелл явно обдумывала предложение. Сердце Джека на мгновение замерло в груди. Судя по всему, он снова проиграет, но она… все же задумалась.

Быстро расправив плечи, Софи подошла к столу:

– По рукам!

Присутствующие изумленно зашептались. Филипп замер, и стоял точно громом пораженный. Однако Джека охватило такое торжество, что он не замечал ничего вокруг. Вскинув голову, миссис Кэмпбелл с вызовом заглянула ему в лицо, и где-то в глубине души Джека зародилась уверенность в том, что он выиграет.

Черт побери, при мысли об этом его пульс заметно участился.

– Одну минуту, ваша светлость, – пробормотал кто-то за его спиной.

Дэшвуд, владелец клуба, протиснулся сквозь толпу.

– Ставка слишком высока.

Джек медленно развернулся:

– Сомневаетесь, что у меня есть такая сумма?

Все знали, что герцог может поставить пять раз по пять тысяч фунтов.

– Меня беспокоит не это, – невозмутимо продолжил мистер Дэшвуд. – Вы не член клуба, поэтому я не могу ничего гарантировать.

Джек окинул владельца клуба ледяным взглядом.

– Вы пытаетесь нам помешать?

Мистер Дэшвуд сдался. Было бы странно, если бы владелец игорного дома внезапно запретил делать ставки.

– Нет, если дама действительно желает играть. – Он выжидательно посмотрел на Софи. – Итак, миссис Кэмпбелл?

В зале воцарилась тишина. Джек видел, как отчаянно пульсирует жилка на шее женщины, как разливается по щекам румянец. Она напоминала ему спелую клубнику и была столь же притягательна. Джеку следовало бы надеяться на то, что вмешательство мистера Дэшвуда даст ей время изменить свое решение и отказаться. Но он был бы сумасшедшим, если бы действительно хотел этого. Она околдовала Филиппа, а теперь, похоже, взялась и за него.

Джек мысленно возликовал, когда миссис Кэмпбелл вздернула подбородок и проговорила громко и отчетливо:

– Я действительно этого желаю, мистер Дэшвуд.

Отвесив поклон, владелец клуба отошел в сторону. Взяв со стола кости, Джек протянул их женщине. Кончики ее пальцев коснулись его ладони, и их с Джеком взгляды встретились. Что-то дрогнуло у него в груди, и он жестом указал на стол, предоставив миссис Кэмпбелл право сделать первый бросок.

– Семь, – объявила она, бросая кости.

Выпало восемь. Преувеличенно изобразив на лице сожаление, снова бросила кости. Девять. Помрачнев, миссис Кэмпбелл сделала очередной бросок.

Одиннадцать.

Ее ресницы задрожали, однако она не произнесла ни слова. Наступила очередь Джека. Впервые за весь вечер кости показались ему легкими и исполненными удачи. Джек подержал их в ладони, словно взвешивая. Он не мог проиграть. Если броски окажутся неудачными, игра завершится вничью, и им придется просто уйти восвояси, но если выиграет…

– Шесть, – тихо произнес он и взмахнул рукой.

Кости прокатились по столу, прежде чем замереть на месте.

Две тройки.

Грудь женщины судорожно вздымалась, когда она смотрела на результат. Это был единственный удачный бросок герцога за целый вечер. Окружающие возбужденно зашептались. Послышались ошеломленные возгласы. Джек повернулся к белому как мел брату, уставившемуся на стол.

– Здесь тебе больше нечего делать. Впредь я не стану выплачивать твои долги ни в этом, ни в каком-либо другом клубе.

– Да, хорошо. – Филипп вдруг утратил способность дышать. – Я согласен, потому что заслужил это. Но не делай этого… только не она…

Джек перевел взгляд на миссис Кэмпбелл. Она молча стояла у стола. Зрители шагнули назад, оставив ее одну. Миссис Кэмпбелл смотрела на кости, и ее темные ресницы казались почти черными на фоне бледного лица.

В душе герцога шевельнулась совесть. Он поссорился не с ней. Джек мог поговорить с ней в кабинете мистера Дэшвуда и объяснить причины, побудившие его сделать эту ставку. Ведь он лишь хотел спасти брата от разорения. Однако – его взгляд на мгновение задержался на груди миссис Кэмпбелл – им двигало не только это. И все же руководивший им мотив был безупречным и имел право на существование. Джек вполне мог освободить миссис Кэмпбелл от обязательств в обмен на обещание никогда больше не играть с Филиппом. Это была основная причина столь неслыханной ставки. И единственная, хотя Джек не мог отвести от миссис Кэмпбелл взгляда. Нет, черт возьми, он действительно хотел оградить брата от этой женщины и других мошенников.