Навеки - [73]

Розалин терялась в догадках, знал ли сам Вильгельм об отклонении курса его судна. Во всяком случае, даже если ему было все известно, он и виду не подал и продолжал веселиться как ни в чем не бывало. Среди собравшихся царило радостно-приподнятое настроение — наконец-то они на пути в Англию после стольких месяцев томительного ожидания!

Розалин было неуютно со своими тяжелыми мыслями среди всеобщего веселья, но у нее не было другого выхода — либо она принимает участие в праздничном ужине, либо ей придется спать прямо на палубе, поскольку на корабле уже не было свободных кают. Сэр Ренар все еще стоял рядом с ней, ожидая ее ответа.

Она снова попыталась улыбнуться — на этот раз ее улыбка вышла не такой печальной — и произнесла:

— Я бы с удовольствием.

Но она не успела договорить, поскольку в этот момент ее перебил Торн:

— Для тебя же будет лучше, де Морвиль, если ты будешь есть один. Эта леди под моей защитой, и я не собираюсь ни с кем делить ее общество… пока она сама об этом не попросит.

Глава 35

Едва войдя в шатер, Розалин в отчаянии развела руками и почти выкрикнула:

— Я никогда не видела ничего подобного — это же черт знает что такое! Ты ведешь себя как последний собственник и эгоист! Да ты понимаешь, что сэр Ренар мог бы принять твои слова за оскорбление и тут же вызвать тебя на поединок?

Ей пришлось довольно долго ждать, пока они с Торном останутся наедине, чтобы выплеснуть наружу свое раздражение.

Солнце уже встало, когда корабли Вильгельма наконец благополучно причалили к английскому берегу в бухте Певенсей. Норманны сразу же стали возводить крепостной вал на месте древнего римского укрепления. Это был напрасный труд — Розалин знала, что вскоре обнаружится, что бухта слишком открыта, и корабли поплывут на восток к порту Гастингс.

Но поскольку этот приказ еще не был отдан, повсюду были возведены боевые шатры, и Розалин торопила Гая, который возился с их палаткой, так как ей не терпелось выложить Торну все, что она думала о его вчерашней выходке. Может, она бы не стала сердиться на него, если бы не была так напугана: стоило ей подумать, что после оскорбительных слов Торна могли бы скреститься клинки, ярость охватывала ее с новой силой.

— Ты ему почти угрожал, — продолжала она, в волнении расхаживая перед ним взад-вперед. — Ты сам-то это понимаешь? Я удивляюсь, как он тебя не вызвал.

Торн скрестил руки на груди и ответил ей тоном, в котором явственно слышалось мужское самодовольство:

— А я и надеялся, что он меня вызовет. Ты бы лучше удивилась, почему я этого не сделал первым.

— Но зачем? — в отчаянии воскликнула она. — Он только попросил меня сесть рядом с ним за ужином — трудно сделать более безобидное предложение. Зачем же ты раздуваешь все до невероятных размеров?

— Потому что мне не нравится, что он в тебя влюблен! — буркнул он в ответ.

Розалин остановилась как вкопанная и спросила уже с меньшим жаром:

— Откуда ты знаешь?

— Гай сказал мне, что в наше отсутствие де Морвиль приходил к нему каждый день и справлялся о тебе. Это говорит само за себя, Розалин, да и Гай это заметил. Нужно было показать этому высокомерному гордецу, что принадлежать ему ты никогда не будешь.

Розалин должна была согласиться, что в этом отношении Торн был, пожалуй, прав. Ей вовсе не хотелось, чтобы сэр Ренар продолжал разыскивать ее, после того как она вернется в свое время. Может, скоро ему суждено умереть, но смерть эта ни в коем случае не должна наступить от Проклятья Бладдринкера.

Торн был прав, но то, как он себя повел в данном случае, смутив ее и сэра Ренара, отнюдь не привело ее в восторг. И не только это.

— Ладно, забудем на время сэра Ренара, — раздраженно промолвила она. — Отвечай, почему ты солгал герцогу Вильгельму и всем гостям, будто бы ты пропадал все это время потому, что я сбежала, а ты разыскивал меня по всей округе? Можно подумать, ты охотник, а я дичь…

— Которую охотник наконец поймал.

— Ну вот, еще хуже!

Он ухмылялся своей нагловатой усмешечкой. Ему чертовски повезло, что у нее не оказалось ничего под рукой — иначе она бы непременно чем-нибудь в него запустила. Розалин вспомнила, как смеялся герцог, как приуныл сэр Ренар, услышав эту историю, и как она сидела, вся красная, не зная, куда деваться от стыда.

— Лорд Вильгельм хотел знать причину моего отсутствия, — напомнил ей Торн, все еще ухмыляясь. — И я решил, что лучшей истории и придумать нельзя, тем более что герцог помнил, как мой двойник спрашивал у него про тебя. И я тебя действительно поймал, Розалин.

— Конечно, но ты сказал так совсем по другой причине — просто ты хотел еще раз доказать сэру Ренару, что у него нет никаких шансов завоевать мое расположение, пока ты рядом.

— Нет, он это и так понял. Я сказал это ради тебя.

— Ради меня? — Она задохнулась от удивления. — Но почему, позволь спросить?

— Как ты можешь не замечать того, что всем уже давно известно? Так я признался тебе в любви.

Розалин почувствовала, что весь гнев ее пропал. Ей хотелось плакать, но вместо этого она обхватила Торна руками за шею и крепко поцеловала. Она не могла сказать ему то же, что он только что сказал ей, не имела права говорить ему, как бы ей ни хотелось произнести заветные слова: после ей было бы слишком тяжело объяснять ему, почему они не могут быть вместе. Пусть лучше он думает, что ее сердце заперто от него на ключ.