Навеки - [71]

— Хорошо, раз до момента сражения все здесь идет по-старому, то сегодня должно быть двадцать седьмое сентября, когда флот Вильгельма отправился к берегам Англии, а не двенадцатое, когда корабли норманнов отплыли в Сент-Валери и вынуждены были надолго задержаться там из-за северного ветра. — Розалин вздохнула. — В любом случае нам придется ждать еще долго. Хорошо бы было, если бы твой оруженосец успел добыть мне какое-нибудь платье взамен блио — здесь ему это будет сделать проще, чем на пустынном английском берегу. Ты знаешь, где он?

Торн задумчиво наморщил лоб:

— Нет, надо разыскивать. Но я не могу оставить тебя здесь одну, пока я буду.. — Он неожиданно замолчал и вдруг широко улыбнулся кому-то за спиной Розалин и почтительно промолвил:

— Лорд Вильгельм, позвольте представить вам леди Розалин.

Розалин резко обернулась и так и застыла, раскрыв рот от удивления. Теперь ей стало ясно, почему Торн решил, что плакат в ее кабинете изображал именно Вильгельма Незаконнорожденного: сходство между герцогом и тем парнем с фотографии было почти сверхъестественным. Подумать только, в ее времени появился двойник знаменитого завоевателя!

Теперь, когда она наконец своими глазами увидела великого человека, она смогла лишь почтительно склонить голову и промолвить:

— Ваше величество. Герцог рассмеялся;

— Пока еще нет, миледи, но, я надеюсь, очень скоро. Она покраснела, хотя ее оплошность была вполне объяснима: Вильгельм в конце концов стал королем Англии, и все исторические книги заканчивали на этом его жизнеописание.

— Милорд, не соблаговолите ли вы оказать покровительство леди, пока я разыщу своего оруженосца?

— Конечно, Торн, привода парнишку сюда. Я хочу, чтобы вы поплыли со мной на борту «Моры», а то ты опять куда-нибудь исчезнешь. Гай из Анжу тревожился, не случилось ли с тобой какого-нибудь несчастья — он никак не мог тебя разыскать. Я жду, что ты расскажешь мне, где ты пропадал все это время.

Торн небрежно кивнул Вильгельму, обнял Розалин и пошел прочь, оставляя ее под защитой герцога. Интересно, что он придумает в оправдание своего столь продолжительного отсутствия? Не может же он сказать, что вернулся в Валхалу, где он коротал время между визитами к хозяйкам своего меча — все решат, что это очередная байка из тех, которые сочиняют викинги для развлечения своих слушателей. А Вильгельм, похоже, хотел услышать от него более определенный ответ.

Однако Розалин не стала тревожиться по этому поводу — ее слишком занимала представившаяся фантастическая возможность. Она ведь согласилась на путешествия во времени только затем, чтобы увидеть живого Вильгельма Нормандского. Он мог бы рассказать о себе столько интересного — свои планы, надежды, исполненные и неисполненные мечты — все то, что она никогда не смогла бы найти в сухих летописях. Это сделало бы ее книгу единственной в своем роде. И вот он полностью в ее распоряжении — его сподвижники и свита заняты на погрузке корабля.

К сожалению, выражаясь языком исторических исследований, за то время, которое Розалин провела с Вильгельмом, ей не удалось получить от него никакой информации — за исключением уже известного ей факта, что сегодня было двадцать седьмое сентября. Она попыталась задать герцогу несколько вопросов, но он посмотрел на нее таким странным взглядом, словно гадал про себя о причине ее любопытства. И Розалин пришлось отказаться от этой затеи — достаточно они уже наигрались с историей, не хватало еще, чтобы ее действия отразились на судьбе человека, изменившего судьбы народов. То, о чем она с ним говорила, он мог бы потом вспомнить в самый неожиданный момент или упомянуть с кем-либо в разговоре, что дало бы толчок новым изменениям.

Риск был слишком велик, и она не отважилась на продолжение беседы с Вильгельмом. Розалин утешала себя тем, что бытовые подробности тоже весьма интересны для ее книги: теперь она сможет живо и точно описать людей, их нравы, костюмы этого исторического периода. Придется смириться с тем, что она не сможет получить других сведении.

Глава 34

Торн с Гаем из Анжу вернулись на борт «Моры» только к вечеру. Розалин все глаза проглядела, высматривая их в сгущающихся сумерках. Она начала уже не на шутку тревожиться — только что был дан приказ отчаливать. Торн и Гай вступили на корабль буквально за четверть часа до его отплытия. Если бы они не успели на корабль, Розалин была бы вынуждена сойти на берег и отправиться их искать неизвестно куда.

Гай, как и в прошлый раз, не выказал никакой радости при встрече с Розалин, но тем не менее ее неприязнь к нему сменилась сочувствием к его утрате — она знала, что с его сестрой случилось несчастье. Если Блит умерла, как предполагал Торн, то Гай узнает об этом еще не скоро — новости в средневековом мире распространялись довольно медленно. Хорошо это или плохо — она не бралась судить: ведь все зависит от конкретных обстоятельств.

Улучив удобный момент, Розалин извинилась перед Гаем за свое необдуманное поведение, хотя мальчишке это, похоже, было все равно. Он хранил высокомерное выражение, которое как бы говорило: «Я мужчина, значит, я тебя главнее», и это приводило ее в бешенство.