Наваждение - [143]

Благодарная полученному в «Ригал» опыту, Ники лично руководила всеми делами. Она зарегистрировала мероприятие как официальный акт благотворительности, с тем, чтобы доход не был обложен налогом, а те, кто внесет деньги на его проведение, смогли бы исключить их из налогового обложения. Как официальный представитель фестиваля она начала обзванивать компании звукозаписи в Нэшвилле и Нью-Йорке, стимулируя интерес к выпуску сувенирного альбома и создавая атмосферу аукциона, чтобы получить лучшие возможные условия. Она убедила фабриканта хлопковых изделий Рэлея выпустить по самой низкой цене партию сувенирных маек.

Работа рядом с Уиллом проходила совсем как в добрые старые времена. Почти. По мере того как подготовка фестиваля набирала обороты, ширясь день ото дня, Уилл все чаще говорил Ники:

— Я перестал думать, что ты изменилась к худшему, Ники. Теперь я вижу, что ты имела в виду, когда сказала тогда о любви к Виллоу Кросс.

Она осторожно кивнула. Она тоже видела, что Уилл изменился, переставал быть человеком, который никогда не соглашался, если был в чем-то не прав. Но она не сомневалась, что он по-прежнему остается человеком, который легко может причинить ей боль, если она ему это позволит.

И все время, что Ники работала над подготовкой фестиваля, она продолжала размышлять об акциях «Хайленд» в заржавевшей железной шкатулке. Они «разделились» четыре раза с тех пор, как Элл купила первый лот. Полученный доход можно было бы вложить в новое дело. Или же он мог поддержать ее, пока она не начнет новую карьеру. Но Ники думала не о связанных с этим деньгах — это было средство вернуть себе то, что принадлежало ей по праву. Средство компенсировать ей предательства, осуществить предназначенное ей судьбой, которая ускользала от нее так долго.

Когда она наблюдала, как фестиваль приобретает зримые очертания, как появляются результаты удачной идеи, у нес родилась другая идея. Она была настолько же дерзкой, насколько и смелой. Она должна была привести ее в самое сердце того, что всегда было вражеской территорией «Хайленд Тобакко». Но отважится ли она? Сможет ли она преуспеть против оппонента более грозного, чем Десмонд Рис — Дьюка Хайленда?

В семь часов утра в субботу ожила пустынная ярмарочная площадь на окраине Вмллоу Кросс. Группы рабочих начали возводить дощатую сцену, дополнительное освещение, громкоговорящие установки. Вокруг площадки, отведенной для фестиваля, палаточники парковали машины и вывешивали над своими палатками яркие флаги. Торговцы сувенирами устанавливали временные киоски, украшая их майками, почтовыми открытками и афишами.

Погода для февраля была необычно теплой — это хороший признак, подумала Ники, когда, проснувшись, увидела яркое солнце и голубое небо. Она быстро оделась в джинсы и рубашку из шотландки, затянула волосы «конским хвостом». Затем поехала на ярмарочную площадь, чтобы встретиться с главами различных компаний для окончательного обсуждения повестки дня.

Уилл уже был там, наблюдая за работой звукотехников и ожидая прибытия других выступающих.

К десяти часам непрерывный поток автомобилей уже медленно двигался по узкой дороге в сторону ярмарочной площади. Вся полиция штата была поставлена на ноги, чтобы контролировать и направлять интенсивное дорожное движение, а также наблюдать за пьяными и наркоманами.

К полудню на площадке собралось уже по меньшей мере две, а то и три тысячи человек. Люди сидели на расстеленных одеялах и наслаждались хорошей погодой. Каждый из них заплатил десять долларов, чтобы увидеть парад звезд, которым мог бы гордиться любой фестиваль.

В воздухе висел вертолет, нанятый одной из телекомпаний, и широко известный диск-жокей оттуда так описывал происходящее внизу: «Это частично Вудсток, частично сельский праздник, чисто американское торжество в своем лучшем виде».

Ровно в полдень УИЛЛ приветствовал толпу:

— Мы все знаем, почему вы пришли сюда, земляки. Хорошо провести время и помочь своим друзьям и соседям. Так что наслаждайтесь музыкой и не забывайте раскрывать наши сердца и ваши кошельки. Я открываю шоу «Фермером Брауном», а вы подпевайте, если того просит душа…

К трем часам дня толпа разбухла до десяти тысяч. С воздуха ярмарочная площадь казалась многокрасочной картиной в духе пуантилистов. По всей стране телевизионные камеры были запрограммированы на трехчасовую телепередачу, которую открыла Лоретта Линн, исполняя попурри из своих любимых песен. На телевизионных экранах вспыхивали номера, когда добровольцы отвечали на телефонные звонки, принимая заявки.

С площади неслись свист и приветственные крики, когда на сцену цепочкой выходили знаменитые музыканты-кантристы — Рэнди Трэвис и Кейт Уитли, Долли Партон и Таня Такер, Дуайт Йоакам и многие другие.

Местный оркестр кантристов заполнял паузы между выступлениями звезд и вдохновлял публику подпевать ему. После полудня быстро возросла продажа прохладительных напитков, а также сувениров. Ники расхаживала в толпе, пытаясь прикинуть дневную выручку от этого, понимая, что она составит лишь небольшую часть общего дохода. Время от времени она подходила к мобильной телевизионной группе, чтобы увидеть то, что видела вся Америка, и услышать, что сбор денег растет.