Наваждение - [8]

Досье на Беверли в центральном архиве не оказалось. Начальство желало, чтобы Майло поискал в Западном Лос-Анджелесе, и если найдет, снова допросил свидетелей.

Пока найти ничего не удавалось. Майло сказал:

— Самое время принести жирную жертву бюрократическому сатане. Хочешь, расскажу тебе, как все было? Дело должны были направить в специальное подразделение убойного отдела, но им нравятся богатство и слава, а здесь такое не светило, вот они и сунули его в Западный Лос-Анджелес. Босс же решил, что на нынешнем этапе я буду рад всему, что попало, и швырнул его мне.

— Ну, — заметил я, — по крайней мере здесь есть что-то новенькое.

— Что именно?

— Жалостливый босс.

— Мне пора, Апекс.

Висящее над ним серое облако никуда не делось. Возможно, дело в свинце, застрявшем в руке, и постоянной боли. Или в духовной эрозии после двадцатилетней службы гея детективом в полицейском управлении Лос-Анджелеса. Духовная концепция на этот счет менялась так медленно, что Майло так и не ощутил этой перемены как прогресса.

Когда был новичком, он тщательно скрывал свою ориентацию. Правда все равно вылезла наружу и привела к ухмылкам, слухам, вспышкам враждебности. Мой друг перестал скрывать, но и не выставлял это напоказ. Зачастую он открывал свой шкафчик в раздевалке и находил там злобные записки. Бригадная работа, составляющая основу деятельности убойного отдела, не подходила ему, так как множество напарников, напуганных грязными слухами, требовали перевода.

Он использовал свою изоляцию на сто процентов, работал сверх положенного и добился самой высокой в управлении раскрываемости. Не зная, что с ним делать, начальство домандражировалось по поводу нарушения гражданских прав до того, что поток благодарственных писем от семей жертв сделал преследование Майло крайне затруднительным.

Затем старое убийство вернуло его в те времена, когда он был совсем зеленым, и помогло раскопать некоторые шалости полицейского руководства. В результате была заключена сделка: Майло держит язык за зубами, а ему дают лейтенанта, освобождают от бумажной работы и позволяют и дальше расследовать убийства.

Из комнаты, где сидели все детективы, его выжили и перевели в офис размером с кладовку (который и в самом деле изначально был кладовкой), дали громадный старый компьютер и позволили выбирать дела по своему вкусу.

В переводе это означало: «Не путайся под ногами, мы ответим тем же».

Другой бы здесь засох, но Майло приспособился к обстоятельствам, завел второй офис в близлежащем индийском ресторане и щелкал одно дело за другим с удивительной легкостью. И все это время позволял себе только одно хобби: жаловаться.

Рейтинг его раскрываемости бросился в глаза новому начальнику, одержимому криминальной статистикой. К тому же капитану Реймонду Гранту было глубоко плевать, кто с кем спит. В результате Майло получил компьютер получше и больший доступ к базе данных, сохранив свободу в выборе дел.

Он никогда не находил в своем ящике приглашений на барбекю с участием всего подразделения, да и тусовок не любил — для Рика и то едва находил время. В общем, если его жизнь и стала легче, он это никак не показывал.

Вне всякого сомнения, семья Антуана Беверли и сегодня считала его дело столь же важным, как и в день исчезновения парня, но пессимизм Майло был вполне оправдан. Шестнадцать лет — достаточно долгий срок, чтобы исчезли все улики, а признание в убийстве под смертным приговором обычно никуда не вело.

И все же он должен был радоваться возможности поработать.

Может статься, я на него тоже благотворно подействовал, потому что этот год выдался у меня удачным. Несколько дел об опеке над детьми были благополучно разрешены, причем родители честно старались не есть своих потомков живьем, а адвокаты сдерживали стремление все порушить. Случалось, что мои отчеты даже попадали на столы интеллигентных судей, которые находили время, чтобы их прочитать.

Я представлял себе более добрый мир, возможно, в противовес жестокости газетных передовиц.

Когда я поделился своими мыслями с Робин, она улыбнулась и погладила собаку.

— Может быть, это положительный побочный эффект глобального потепления? Мы ведь его обвиняем во всех грехах.

Мы с ней снова были вместе после второго за десять лет расставания и жили в доме над Беверли-Грен, который она сама конструировала и который напоминал мне гробницу, когда Робин не было поблизости. Она получила от одного олигарха шестизначную сумму на создание квартета вручную вырезанных музыкальных инструментов — гитары, мандолины, мандолы и лютни. Этим проектом она собирается заниматься остаток года.

Потрясающая хохма: ее олигарху медведь на ухо наступил, и он не умел играть ни на одном инструменте.

Рыбки в нашем пруду вывели с десяток мальков, прошел хороший дождь, поливший растения в саду, и у нас была собака, которая умеет улыбаться по-настоящему: годовалый французский бульдог по имени Бланш, теплый, мягкий, блондинистый зверек, настолько приветливый и ласковый, что я подумывал, а не подарить ли ее хромосомы для исследования биологии всего хорошего. Хотя вряд ли кто-нибудь занимается изучением этой темы. Собака, которая не кусает человека, недостойна внимания.