Наваждение - [41]

— Я разговаривал с парой детективов в полицейском управлении в Санта-Фе, Стивом Катцем и Дарреллом Ту Мунсом.

— Знаю их, но работать вместе не приходилось. Я в основном работал в Альбукерке, бандитов ловил. Там мне довелось довольно близко познакомиться с двумя делами об убийстве, посмотреть, как работают профессионалы, и выяснить, что это не по мне. К сожалению, я вряд ли чем смогу помочь в вашем деле. Этот листок — все, что мне удалось найти.

— Есть ли в городке кто-нибудь, кто жил здесь девять лет назад?

— Так почти каждый, кто сейчас живет здесь, жил в «Оджос негрос» девять лет назад. Большая часть граждан — пожилые люди, которые либо не хотят, либо не могут себе позволить уехать. Продуктовый магазин варит свежий суп, когда есть спрос, и самый замечательный день — когда доставляют чеки социального страхования.

— С кого вы мне посоветуете начать?

Он выпрямил ноги.

— Лейтенант Стержис действительно считает, что это может иметь отношение к делу в Лос-Анджелесе?

— Трудно сказать. Главная общая черта — угнанный черный лимузин.

— Да, он мне говорил, «мерседес» и «бентли». Исходные данные на «линкольн» находятся в ведении Санта-Барбары, потому что лимузин доставили туда. Я проверял, все давно в архивах. Обнаружил только доклад о том, что машина найдена. К тому времени как выяснилась связь с этим работающим под Клинта Иствуда мерзавцем, ее уже вычистили и передали напрокат другому клиенту, который успел накрутить на ней несколько сотен миль. Никакого повода ее осматривать, так что пришлось этим удовольствоваться. Что касается людей, которые могут помнить эти события, я тут поспрашивал и обнаружил, что все, кто еще в здравом уме, хорошо помнят это дело. Это же было первое убийство за сорок лет. Но никто не мог сообщить никаких подробностей насчет мерзавца, кроме того, что это был высокий белый мужчина в длинном пальто и ковбойской шляпе. И я не смог найти никого, кто бы видел его собственными глазами.

— Таинственный незнакомец.

— У нас не слишком много приезжих, и я сомневаюсь, что девять лет назад ситуация была другой, потому что к тому времени шоссе уже перенесли. Ничто не привязывает этого незнакомца к преступлению, кроме того, что он болтался без дела и никто его не знал.

— Пальто и шляпа могли использоваться для маскировки, — предположил я.

— Наверное.

— Нет никаких шансов, что это мог быть кто-то из местных?

— Никаких, доктор. Это ведь очень маленький город.

Он отпил глоток кофе.

— Неприятно это говорить, но все дело представляется мне довольно замороженным. Может быть, я придумаю концовку и использую его в своей книге.

— В жизни так не бывает, — заметил я.

Он постучал по клавиатуре.

— Мне кажется очень интересным то, чем вы занимаетесь, доктор. Может быть, я когда-нибудь воспользуюсь вашим советом.

— Разумеется. Я заметил салон на этой стороне улицы. Это он раньше принадлежал Леоноре Брайт?

— Нет. Салон «Отличная прическа», как мне кажется, открыт на месте ресторана. Там заправляет семейство Рамирез, Эстела и Рамон, детей нет. Они переехали сюда из Вентуры, через три года после убийства Леоноры — так долго пришлось искать желающих. Город помещал объявления в газетах других городов, и туда приходилось ездить, чтобы подстричься. Место преступления — последний дом при выезде из города. Хотите взглянуть? Я бы с удовольствием размял ноги.

Мы вышли из офиса и перешли через дорогу. Я спросил шерифа, кто сейчас управляет «Оджос негрос».

Он сказал:

— Мэра нет, городского совета тоже, мы во всем полагаемся на графство. Мы своего рода пасынки Лос-Аламоса или другого города, который не успеет от нас отделаться.

— Сколько жителей?

— На таблице написано, что тысяча, но на самом деле намного меньше. Думаю, самое большее, две сотни. И если теперешняя тенденция окажется устойчивой, скоро здесь вообще никого не останется. Вот мы и пришли.

Он остановился перед одним из домов с забитыми досками витринами. Первоначальная розовая краска местами проступала через облупившуюся новую темно-коричневую и напоминала кожную болезнь.

— Кому это сейчас принадлежит?

— Перешло графству, которое так и не удосужилось выставить дом на аукцион, поскольку он вроде как никому не нужен.

Дверь была закрыта на щеколду. Карденас откинул ее, и дверь распахнулась.

— Никогда не закрывается? — спросил я.

— Закрывается, — ответил он, — только замок паршивый. Я его сегодня утром вскрыл пилочкой для ногтей. Входите.

От «Стильной дамы» осталось только пустое пространство, обшитое панелями из фальшивого розового дерева, погруженное в полутьму забитой витриной и задним окном, занавешенным грязной клеенкой.

Карденас остался в проеме, придерживая дверь открытой своим телом.

— Иначе захлопнется и вы окажетесь в пещере.

Я поблагодарил его и огляделся. Задняя дверь с окном сверху оказалась тонкой и хлипкой. Шагов моих почти не было слышно. Бетонные полы — великолепные шумопоглотители. Я подумал о двух зверски убитых женщинах, чьи крики так никто и не услышал.

В плохих фильмах детективы обнаруживают кучу улик, посещая место давнего преступления. Это было мрачное, мертвое пространство, и я не нашел абсолютно ничего.