«Наутилус Помпилиус». Мы вошли в эту воду однажды - [15]
«Наутилус Помпилиус», весна 1987 года
Мнения уральцев разделились. Ответственность этой поездки понимали все: в Питере до этого группы из других городов почти не выступали. Пантыкин считал, что в данный момент ездить можно куда угодно, только не в Москву и не в Питер. Тем более там надо будет играть с «Аквариумом». Бутусов колебался… В результате все-таки решили отправить в северную столицу три группы: «Наутилус Помпилиус», «Чайф» и «Группу Егора Белкина». 25 марта сотрудник Обкома комсомола провел инструктаж с концертным десантом: не пить, не дебоширить, не хлопать, не ругаться.
В Ленинград вылетели 3 апреля. По дороге в ЛДМ автобус со свердловчанами завернул на Рубинштейна, 13. У входа в штаб-квартиру Ленинградского рок-клуба пофотографировались, но внутрь заходить не стали. Добрались до гостиницы Дворца молодежи, разместились.
Алексей Могилевский после концерта в Перми, февраль 1987 года
График в ЛДМ был плотный. Перед рок-концертом на афишах значилось выступление Константина Райкина. Свердловчане переживали, что вместо его встречи с публикой было бы гораздо полезнее произвести настройку аппаратуры. Но на сцену их пустили только в шесть часов. Как раз к этому времени до ЛДМ добрался Могилевский, чье опоздание изматывало нервы всем.
Вечерний концерт начался в 20:20. Должны были выступить «Наутилус», Белкин и ленинградская хард-роковая группа «Присутствие», причем на обе уральские группы отводилось всего 70 минут. «НП» начал с «Разлуки», и уже ее заключительные вопли потонули в грохоте аплодисментов, не стихавших до «Последнего письма».
Совместный концерт с «Аквариумом» был назначен на следующий день. В гостинице царила нервная обстановка. Под утро некоторые не выдержали холостого хода. Бутусов с Умецким закрылись в номере, из окна которого стали вылетать пустые бутылки из-под портвейна. Хорошо, что они разбивались не у центрального входа, где уже готовилась встреча участников пленума. Композиторов привезли на трех автобусах, усадили в партере, а все остальные места плотно забили рок-фаны. Известные благодаря телевидению лица Родиона Щедрина, Яна Френкеля, Геннадия Гладкова, Алексея Рыбникова оттеняли крашеные ирокезы, длинные хаера и расписные физиономии. На сцену были направлены несколько телекамер. Каждый проход в зал охраняли милиция и дружинники, на которых не действовали никакие уговоры и удостоверения. Внезапно оказалось, что никто не позаботился о местах в зале для уральской делегации. Свердловчане рисковали коротать время выступления «Нау» и «Аквариума» в своих номерах. Воспитанный в духе пролетарской солидарности, Грахов предложил объявить организаторам ультиматум: пока все уральцы не рассядутся в зале, «Наутилус» петь не начнет. Но уже успевший пропитаться духом буржуазного индивидуализма Кормильцев послал всю эту затею куда подальше: «"Нау" будет выступать при любом раскладе, решайте свои проблемы сами». Илье так хотелось как можно скорее потягаться с самим БГ и заткнуть его за свой поэтический пояс, что он не хотел слышать ни о чем. Правдами и неправдами всех свердловчан удалось через служебный вход протащить за кулисы. Мест в зале для них так и не нашлось.
Вел концерт Давид Тухманов. Представленный им «Наутилус» традиционно начал с «Разлуки». Затем грохнул «Мальчик-Зима», при первых звуках которого некоторые композиторы зажали уши. Похмельной жаждою томим, Бутусов часто пил воду и путал текст. Второй куплет «Шара» он забыл напрочь. Дождавшись, пока музыканты доиграют, он с многозначительным видом произнес в микрофон «Нельзя!», дав понять, что ему не дают пропеть нечто такое, по сравнению с чем «Скованные» — просто детский писк на лужайке. Впрочем, слова куплетов «Скованных» он тоже вспоминал не без запинок. Перед «Последним письмом» Слава зачем-то передал привет басисту «Алисы» Пете Самойлову, чем вызвал радостные вопли. Когда программа закончилась, вопил уже весь зал, кроме участников пленума в партере.
Пока долго настраивался «Аквариум», в гримерку «Наутилуса» набились журналисты и телевизионщики. Под прицелом фото- и телекамер Слава впервые ощутил, что слава — тяжелое бремя.
Выступление «Аквариума» оставило странное впечатление, которое описал в своей книге «Время колокольчиков» московский рок-журналист Илья Смирнов: «Тот, кто выпустил на сцену после свердловчан "Аквариум", оказал группе БГ медвежью услугу. Получился контраст не социальный и не стилистический, а какой то физиологический: молодости и дряхлости (хоть они и были почти ровесники). Лениво высокомерные лица, ненастроенные инструменты, спотыкающаяся программа — то ли рок, то ли Политбюро при Леониде Ильиче».
Несмотря на уже осознанный триумф свердловского рок-клуба, в гостинице царила нервная обстановка. Пантыкин, Умецкий, Могилевский, Пифа и Грахов завели разговор о вреде пьянства. Михаил Горбачев порадовался бы, слушая их рассуждения о том, как алкоголь вредит творчеству, и как не прав был Бутусов, с похмелья подсокративший сегодняшнее выступление. Когда обличение зеленого змия достигло апогея, Грахов неожиданно предложил выпить. Никто не возражал. Пили, курили и по инерции осуждали и то, и другое.
