Наука в поисках Бога - [46]
История о том, как Господь повелел Аврааму убить своего сына, — пример перехода от человеческого жертвоприношения к животному. Спустя какое-то время люди осознали, что совсем не обязательно убивать собственных детей по-настоящему, достаточно принести ребенка в жертву символически, подыскав и убив вместо него козу. На самом деле постепенный отход от практики человеческих и животных жертвоприношений в эволюции религии заслуживает внимания. Иудейская, следовательно, и христианско-исламская традиция зарождались, когда и людей, и животных в жертву приносили в большом количестве.
Что означают подобные отношения с богом? Это желание, чтобы естественный порядок вещей был не таким, каков он есть. Поклонение дает иллюзию, что с помощью некой последовательности ритуальных действий можно повлиять на силы природы, на которые никак иначе воздействовать нельзя. Таким образом, оно подразумевает нарушение естественного порядка вещей, которое И. С. Тургенев выразил так: «О чем бы ни молился человек — он молится о чуде. Всякая молитва сводится к следующему: "Великий боже, сделай, чтобы дважды два — не было четыре!"»[21] А вот изречение из другой религиозной традиции — еврейская пословица: «Если бы молитвы помогали, нанимали бы за деньги».
Так помогает молитва или нет? Она определенно никуда не исчезла. Она непосредственно связана с обрядами наших предков и, как я сейчас постараюсь доказать, связана с поведением, присущим всем нам в детстве. , кузен Чарльза Дарвина, задавался вопросом: «Мы , и никто не знает, помогает это или нет. Существует ли статистика эффективности молитвы?» И он пришел к выводу, что, конечно, существует. Особенно в Британии, поскольку британцы не просто молятся, но молятся по-разному. Кто-то вовлечен в молитвенное дело больше других. Насколько более благосклонны небеса к тем, кто молится чаще? Вопрос задавался в поздние викторианские времена, когда такие взгляды казались еще более кощунственными, чем сегодня. Вот так примерно выглядел подход , его представления о научном алгоритме:
Есть множество распространенных недугов, чье течение настолько хорошо изучено, что можно составлять точные таблицы вероятности их продолжительности и исхода. Таковы, например, переломы и ампутации. Соответственно, нам не составит труда набрать из пациентов с переломами и ампутациями две большие группы в разных больницах. Одну составят личности с кругом набожных знакомых, другую — выраженно хладнокровные и никем не посещаемые. Честно сравнив соответственный ход и результаты лечения, мы получим наглядное доказательство эффективности молитв, если таковой эффективности имеется хотя бы крохотная доля от объема, внушаемого нам вероучителями.
«Такого же рода исследование можно провести в отношении продолжительности жизни людей, за чью жизнь молятся, — пишет он далее. — И в отношении молящихся категорий в принципе».
Сравнив в этой связи средние сроки жизни монарших особ, за которых молятся все подданные, со сроками жизни представителей других категорий, обладающих идентичным благосостоянием, он приводит таблицу результатов. Вывод делает следующий: «Монархи — буквально самые мало живущие среди тех, кто обладает преимуществом достатка» — и заключает, что эффективность молитвы по-прежнему не продемонстрирована.
Нет, люди не кинулись в массовом порядке проводить статистические подсчеты эффективности молитв. Сложно сказать, почему нет. Наверное, потому, что не верящим в молитвы это просто неинтересно, а те, кто верит, и так убеждены в их эффективности, поэтому им статистические эксперименты не нужны. Без сомнения, что-то действующее в молитве имеется. Она определенно утешает и успокаивает. Это способ разобраться в проблеме. Это способ переосмыслить случившееся, связать прошлое с будущим. Она помогает. Но не так, как заявлено. Она никак не подтверждает существование бога. Она ничего не говорит о потустороннем мире. Это просто процедура, которая на каком-то уровне улучшает наше самочувствие.
Именно с такого отношения к окружающей действительности мы все начинаем в детстве. Все мы растем в стране великанов, где мы, дети, поначалу очень малы, а взрослые очень велики. А потом, постепенно, проходя этап за этапом, мы вырастаем и вливаемся в ряды взрослых. Но где-то глубоко внутри сохраняется частица детства, которая никуда не исчезла и не повзрослела. Она просто есть. В годы становления мы на непосредственном, абсолютно неопровержимом опыте постигаем, что в мире есть гораздо более крупные, старшие, мудрые и могущественные существа, чем мы. И мы связаны с ними самыми сильными эмоциональными узами. И им в том числе на нас сердиться, и тогда нам приходится как-то разбираться с этим гневом. А еще они велят нам делать то, что нам, возможно, делать не хочется, и приходится завоевывать их расположение, извиняться, совершать определенный набор действий. Какова вероятность, что, повзрослев, мы полностью абстрагируемся от этого опыта? Не вероятнее ли, что некая
Научно-фантастический роман известного американского астрофизика и популяризатора науки повествует о поисках внеземного разума.Карл Саган мастерски соединил пронзительную драму с фантастической картиной звездных миров.
Книга знаменитого американского астрофизика и популяризатора науки К. Сагана рассказывает об эволюции Вселенной, формировании галактик и зарождении жизни и разума. Автор прослеживает пути познания Вселенной — от прозрений древних мыслителей через открытия Кеплера, Ньютона и Эйнштейна к современным космическим миссиям.
«Мир, полный демонов» — последняя книга Карла Сагана, астронома, астрофизика и выдающегося популяризатора науки, вышедшая уже после его смерти. Эта книга, посвященная одной из его любимых тем — человеческому разуму и борьбе с псевдонаучной глупостью, — своего рода итог всей его работы. Мифы об Атлантиде и Лемурии, лица на Марсе и встречи с инопланетянами, магия и реинкарнация, ясновидение и снежный человек, креационизм и астрология — Саган последовательно и беспощадно разоблачает мифы, созданные невежеством, страхом и корыстью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это последняя книга известного ученого и популяризатора науки Карла Сагана. В свойственной ему доходчивой и наглядной манере Саган показывает, как знания в области естественных наук и математики применяются в нашей повседневной жизни, а также рассматривает важнейшие проблемы, связанные с окружающей средой и будущим человечества. Сфера его интересов широка и разнообразна: он легко переходит от вопроса изобретения шахмат к возможности жизни на Марсе, от истоков нашего пристрастия к футболу к взаимоотношениям между США и Россией, от глобального потепления к дебатам о праве женщины на аборт.
Выдающийся популяризатор науки, прекрасный рассказчик, страстный пропагандист космоса, провидец, Карл Саган считает, что стремление странствовать и расширять границы знаний, свойственно природе человека и связано с нашим выживанием как вида. В его искренней, захватывающей книге философские размышления переплетаются с восторженными описаниями триумфальных исследований планет и спутников как с участием человека, посещавшего Луну, так и роботизированных миссий. Знакомя нас с нашими соседями по космосу, Саган не просто просвещает и восхищает читателя, он и помогает понять, как защитить Землю.
Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.