Наука побеждать - [35]

— Мой бог! — вскричал он, едва меня увидев. — Святой Иисус всемогущий! Какими судьбами, поручик Суворов?! С Варшавской границы на испанскую землю. Как такое может быть?!

— Война, мсье Жильбер, — ответил я. — Мы дрались над Трафальгарским мысом против британцев.

— Далековато тебя оттуда занесло, — заметил он. — Как тебе удалось пройти через занятые годоевцами земли в мундире?

— Шёл я без мундира, — сказал я. — Меня на берегу взяли люди одного сержанта, но их перебили конные стрелки Кастаньоса, а они уже проводили к своему командиру. Кастаньос подарил мне шпагу, которую забрали у меня ваши гусары, а также письмо к паладинам.

— Покажи, — потребовал Жильбер.

Я вынул конверт из-за отворота рукава и протянул капитану. Тот покрутил его, осмотрел печать, а потом вернул мне.

— Передать его будет не так просто, — сказал он. — Письмецо твоё адресовано лорду Томазо, а к нему может пройти только наш полковник с двумя офицерами, не более.

— И то, что у меня письмо для лорда Томазо, ничего не меняет?

— Абсолютно, — кивнул Жильбер. — Паладины упрямей стада ослов. Цепляются за традиции двухсотлетней давности, даже когда те мешают им жить. А уж письмо от лидера наёмников Годоя, бывшего генерала Кастаньоса, не является для них поводом что-то менять.

— Я должен выполнить поручение Кастаньоса, — решительно заявил я. — Я, можно сказать, ему жизнью обязан. Он вполне мог приказать своим людям прикончить меня или же просто выгнать с подворья. А вместо этого накормил и даже оружие вернул. Это письмо — своего рода плата за его доброту.

— Да уж, — вздохнул Жильбер, — хорошо тебя Кастаньос поймал. Как не крути, а ты ему обязан. Долг чести. Я понимаю, не вернуть его ты не можешь. И я помогу тебе, ради старой дружбы, так сказать. — Он покровительственно хлопнул меня по плечу.

— Что же вы мне посоветуете, мсье Жильбер?

— Ничего, — огорошил меня Жильбер. — Я просто провожу тебя к полковнику. Расскажешь ему свою историю во всех подробностях, а уж он будет решать, что тобой делать.

Полковник Жехорс был весьма колоритной личностью. Высокого роста, некогда красивый, с тонкими чёрными усиками, уже немолодой, но ещё и не старый. Лицо его было изуродовано сабельным шрамом, вместо левого глаза по военной моде скандинавов древности жемчужина. На сером мундире — орден Почётного легиона и несколько памятных медалей. Первым делом он оглядел меня с головы до ног, словно лошадь оценивал. От этого взгляда мне стало не по себе и совершенно по-детски захотелось не то язык ему показать, не то по лицу съездить.

— Ну что же, поручик, — сказал он, обходя стол, за которым сидел, когда мы с Жильбером вошли, — поведайте мне свою историю. В подробностях, пожалуйста.

И я в третий раз пересказал всё, что со мной случилось с тех пор, как меня выбросило на берег после битвы у Трафальгарского мыса. Полковник Жехорс во время моего рассказа расхаживал по кабинету и слушал, не перебивая. Когда я закончил, он вернулся в своё кресло и сказал мне:

— Твою историю нарочно придумать весьма сложно. Шпион обошёлся бы чем-то попроще. Но и проводить тебя к паладинам я не могу. Во-первых: лорд Томазо принимает только католиков, а ты — православный, не так ли? — Я кивнул. — А во-вторых: я могу проводить к нему только двух офицеров своего полка и никак иначе.

— Но как же мне быть, господин полковник? — тяжело вздохнул я. — Должен же я передать письмо от Кастаньоса.

— Это могу сделать и я, — махнул рукой полковник Жехорс. — Другой вопрос: что теперь делать с тобой, союзничек?

— То есть как, что делать? — удивился я. — Я вас не понимаю.

— А вроде не плохо по-французски изъясняешься, — усмехнулся полковник. — Армия генерала Барклая де Толли, в которой ты служил, выгрузившись из упавшего дирижабля, отправилась на восток, во Францию. Там формируется новое войско для атаки на Англию. Не смотря на потерю флота Вильнёва и его испанских союзников, у моей родины, как и у твоей, остаётся изрядное число кораблей и дирижаблей. Их вполне хватит для полномасштабного десанта.

— Я обязан принять в нём участие! — воскликнул я.

— Обязательно примешь, — кивнул полковник Жехорс. — Он планируется на весну следующего года не раньше. А пока я, на правах старшего офицера союзной армии, привлекаю вас для руководства войсками.

— И что же вы намерены поручить мне? — вздохнул я, понимая, что покинуть Уэльву в скором времени не удастся.

— Для начала, поручик Суворов, передайте мне письмо от генерала Кастаньоса, — велел мне Жехорс. Я вынул письмо и отдал его полковнику. Он взял его и продолжал: — У нас есть довольно основательное число ополченцев, однако их тренируют младшие братья из паладинов, а они — те ещё офицеры. Ополчение формально подчиняется мне, как командиру гарнизона Уэльвы, так что я могу назначать туда старших и младших командиров. И ты, поручик, теперь отвечаешь за строевую и боевую подготовку ополченцев. Задача ясна?

— Так точно, — ответил я, без особого, впрочем, энтузиазма.

— Вот и отлично, — сказал полковник Жехорс. — Капитан Жильбер, проводите лейтенанта французской армии Суворова в гарнизонную канцелярию и передайте там мой приказ выписать ему патент по всей форме.