Наука Плоского Мира II: Земной шар - [10]

«Ученый открывает лекарство от рака» — это, тем не менее, история, даже если предполагаемое лекарство было выдумкой. К сожалению, то же самое можно сказать о новостях типа «Духовный медиум открывает лекарство от рака» и «В тексте Библии зашифрованы тайные предсказания».

Пока мы пишем эти строки, небольшая группа людей, выступающих с предложением клонировать человека, вызывает гневную реакцию общественности. Хотя это довольно значимая история, лишь очень немногие газеты публикуют сообщения о безнадежных провалах, которые которыми в большинстве случаев заканчивается подобный эксперимент. Клонированию овцы Долли предшествовало 277 неудачных попыток, многие из которых завершились довольно мерзко, и даже после этого бедная овечка родилась с серьезными генетическими дефектами.

Клонирование человека, возможно, и правда является неэтичным, однако это не главная причина для возражений против некорректных и глупых экспериментов такого рода. Основная причина состоит в том, что нам не удастся достичь цели, так как на данный момент мы не в состоянии преодолеть многочисленные технические проблемы; более того, даже если в силу какого-нибудь (не)везения, клонирование сработало, это привело бы к рождению ребенка с серьезными дефектами. Создание такого ребенка — вот что неэтично.

Создание «точных копий» человека, которое обычно и составляет основу газетных историй об этике, к делу не относится. И, как бы то ни было, клонирование этим не занимается. Долли не была точной генетической копией своей матери, хотя сходство между ними было довольно близким. И даже если бы Долли оказалась точной копией, она все равно бы была другой овцой со своей собственной памятью. Собственно говоря, ничего бы не изменилось, даже если бы с генетической точки зрения она была идентична своей матери. По той же причине клонирование мертвого ребенка не вернет первоначального ребенка к жизни. Разговоры об этических аспектах клонирования, встречающиеся в СМИ, как и наука в общественном представлении, во многом представляют собой туманную смесь с научной фантастикой. А в этой сфере, как и во многих других, сила истории перевешивает любые вопросы, касающиеся фактов и обоснований.

Люди не просто рассказывают или слушают истории. Они больше похожи на Матушку Ветровоск, которая знает о силе истории в Плоском Мире и не желает попадать в ее ловушки. Вместо этого она использует силу истории, чтобы изменить ход событий, согласно своим желаниям. В Круглом Мире священнослужители, политики, ученые, учителя и журналисты тоже научились использовать силу истории, чтобы донести свое мнение до окружающих людей и манипулировать ими для достижения определенных целей. «Научный метод» — это механизм защиты от подобных манипуляций. Он учит нас, что мы не должны верить услышанному только лишь из-за нашего желания, чтобы оно оказалось правдой. Правильная реакция ученого на новые открытия или теории, особенно свои собственные, — попытаться их опровергнуть. Иначе говоря, попытаться найти другую историю, которая объясняет те же самые явления.

Назвав наш вид Homo Sapiens («человек разумный»), антропологи совершили ошибку. Среди наших черт мудрость — одна из наименее очевидных, и потому такое название звучит слишком заносчиво и высокомерно. На самом деле мы Pan Narrans, «шимпанзе рассказывающий».

Начиная с этого момента, «Наука Плоского Мира 2: Шар» приобретает заметно рекурсивную структуру. Помните об этом, следуя за нашим повествованием. Эта книга сама по себе является историей — хотя, нет — двумя историями, сплетенными вместе. История, записанная в нечетных главах, — это фантастическая повесть о Плоском Мире. В четных же главах мы расскажем историю о науке Разума (снова в метафизическом смысле). Обе истории тесно связаны, и по замыслу должны подходить друг к другу, как перчатка и нога[17]; научная история представлена в виде Очень Длинных Сносок к фэнтези-главам.

Что ж, пока все хорошо…, но дальше все становится сложнее. Читая историю о Плоском Мире, вы играете в любопытную интеллектуальную игру. Вы ведете себя так, будто история правдива, будто Плоский Мир существует на самом деле, будто Ринсвинд и Сундук — реальные персонажи, а Плоский Мир — это всего лишь осколок давно забытого сна (Ринсвинд, будь добр, перестань нас перебивать. Мы знаем, что для тебя это выглядит по-другому. Разумеется, это мы на самом деле не существуем, мы всего лишь свод правил, последствия которых видны лишь внутри маленького шара, который стоит на пыльной полке в Незримом Университете. Да, мы ценим твое мнение, а теперь, пожалуйста, помолчи, ладно?). Извините.

Люди весьма преуспели в этой игре, чем мы и воспользуемся, поместив Землю и Плоский Мир на один и тот же уровень повествования, так чтобы они стали иллюстрациями друг друга. В первой «Науке Плоского Мира» границы реальности определял Плоский Мир, и именно поэтому она казалась такой осмысленной. Круглый Мир, будучи порождением магии, созданным, чтобы не пускать волшебство внутрь, оказался начисто лишенным смысла (с точки зрения волшебников, по крайней мере). Во второй части на Земле появляется обитатели, наделенные разумом, а разумы делают странные вещи. Благодаря им, во Вселенной, где нет никаких историй, появляется рассказий.