Наука и техника, 2007 № 10 (17) - [58]
Можно, разумеется, использовать и неорганический яд. Но это уже не для индейцев с даяками: тут подавай алхимическую лабораторию!
Кстати, стойкость таких ядов куда выше, чем у кураре. Может, при попадании стрелы в руку или пятку они не свалят вот так сразу, за доли секунды (разве что именно в той пятке укрылась душа!) — но дело свое сделают, причем тоже очень быстро. Зато и «подзарядки» не требуют, т. к. высыхать на стрельных наконечниках могут без утраты боевых свойств. Соли свинца, сурьмы, меди, да и мышьяка, конечно; цианиды и роданиды (не обязательно калия — хоть той же меди)… Не всегда они водорастворимы, но мире довольно легко найти растворитель, чтобы приготовить жидкость-для-смазывания-стрел.
А при современных технологиях это может быть уже не смазанный чем-то наконечник, но шприц. Сейчас такие сарбаканы, стреляющие легким шприцем со снотворной или обездвиживающей начинкой — незаменимый инструмент для… нет, не диверсантов (хотя кто их знает, нынешних засекреченных ниндзя!), а некоторых биологов. Они вовсе не предназначены для отлова вольного зверя, способного убежать: в подобных случаях «летающее жало» выстреливается не силой человеческих легких. Но вот для иммобилизации животного, уже попавшего в ловушку, сарбакан действительно хорош. Равно как и для обездвиживания животных в зоопарке, если им срочно требуются услуги ветеринара.
И еще одна ипостась современного сарбакана — охотничья. Правда, тут в ход идет не шприц, а самая настоящая стрела, но выполненная из высокотехнологичных материалов. Равно как и «дуло» сарбакана…
Эта охота, разумеется, из числа тех, в которых стрелок сознательно ограничивает свои возможности (правда, и лицензии продаются дешевле, и охотничий сезон длиннее!). В цивилизованных странах такое не редкость: охота с луком или арбалетом, со старинным дульнозарядным ружьем…
Охота с духовой трубкой — далеко не общепринятая редкость даже там, но, например, в Японии она распространена (тоже не очень стильно: ей увлекается всего 7–8 % от всех охотников). Наследие «фукибара-дзюцу»? С точки зрения моды, возможно, и так, но по технике — вряд ли: сарбаканы используются скорее «малайского» типа.
О том, что специальными ядрышками можно стрелять и из арбалета, и даже из лука — см. «НиТ» № 5 за 2006 год. Но для них это все-таки исключение. А вот для пращи — самое что ни на есть правило!
В античные времена пращники бывали и элитным войском. Случалось им и противостоять другой, «главной» элите античного мира: тяжеловооруженной пехоте в глубоком строю. И тут они порой действовали результативней лучников: щитоносца, да еще закованного в доспехи, очень трудно убить — но ведь порой бывает достаточно и контузить! А удачное попадание вполне может обеспечить и летальный исход. Как бы там ни было, хотя для каменного, керамического или свинцового ядра «убойно» пробить доспехи — нелегкая задача, тем не менее и одиночное попадание высокой меткости, и плотный обстрел вражеского строя способны нанести очень серьезный урон. Он порой даже может решить исход боя. (рис. 4)
Рис. 4. Праща-ложка. Египетское изображение «дани оружием» из более-менее библейских краев
В средневековье, по ряду причин, праща стала восприниматься уже как не более чем вспомогательное оружие. А в постсредневековый период она не вымерла совсем, но в бою использовалась крайне ограниченно: для метания… ручных гранат. Да и то к концу XVII в. гренадеры уже предпочитали делать это из специальных мортирок или просто рукой. Но… Хотите знать, когда «классические» пращники дали свое последнее из войсковых сражений?
Оказывается… в 1810–1811 гг., во время первой попытки Мексики выйти из-под власти испанской короны. Восставшие крестьяне (большей частью — «вчерашние» индейцы) на первых этапах успешно применяли это родное для них оружие против правительственных войск. При огромном численном преимуществе оно сразу обеспечило высокую «плотность огня», так как отпала нужда беречь боеприпасы (камни!), а эффективная дальнобойность в реальных условиях боя составляла те же десятки метров, что и у испанских мушкетов. Причем в тот уже бездоспешный период удар камня на десятках метров, даже на многих, выводил из строя гарантированно: чуть ли не как пуля!
Но решающее сражение при Кальдероне повстанцы проиграли.
Во многом потому, что их цивилизованные белые руководители решили, будто все происходит очень уж «по-дикарски», — и, в полном соответствии с военной наукой, превратили основную часть пращников в гренадеров, снабдив их большим запасом кустарно изготовленных гранат. В результате дальность и точность броска таким снарядом из пращи заметно упала, а убойный эффект, возможно, не очень повысился по сравнению с обычным камнем.
Максимальная же дистанция прицельного броска— около 150 м, но это уже не камнем, а специально изготовленным ядром; неприцельный бросок — еще на сотню метров дальше. Правда, есть отрывочные сведения, что неприцельно легкое ядрышко можно было выпустить и на 350 м. Даже если это и не «стрелковые байки» (современные реконструкторы и до 250 м не добрасывают— но действительно можно поверить, что старые мастера превосходили их по многим параметрам!), то это, конечно, не массовый уровень, а уникальные броски. Но, между прочим, вряд ли следует переоценивать их «неприцельность»: особенно если обстрелу подвергается вражеский строй, т. е. попасть надо не в воина, а в войско.
