Наука и техника, 2007 № 07 (14) - [49]

29 октября 1814 года «Демологос» торжественно спустили на воду, и Фултон приступил к доработке и отладке двигателя. Однако, после заключения мира 24 декабря 1814 года американское правительство утратило интерес к уникальному боевому кораблю, и изобретатель продолжал работы над ним на собственный страх и риск. 4 июня 1815 года плавучая батарея, переименованная в «Фултон-1», совершила пробный переход под парами со скоростью 5,4 узла. После смерти Фултона батарею поставили на прикол на одной из бруклинских верфей. Здесь в 1829 году она погибла от взрыва, при котором 25 человек было убито и 19 ранено.

Применять именно железную броню для защиты кораблей от огня вражеской артиллерии первым предложил уже упоминавшийся французский артиллерист Пексан. В 1822 году он писал: «Необходимы короткие пушки большого калибра, стреляющие с далеких дистанций по деревянному флоту разрывными снарядами с большим разрывным зарядом. Необходима железная броня для бортов военных судов против бомб». Но, удивительное дело: в то время, как первое предложение Пексана — бомбические пушки — быстро принимается на вооружение французского флота, о его второй идее забывают на целых двадцать лет. По мнению некоторых специалистов, это произошло потому, что французский морской министр адмирал Мако, проверив идею Пексана и убедившись в высокой эффективности брони, тщательно засекретил результаты исследований с тем, чтобы в случае войны с Англией внезапно забронировать французские корабли.

Плавучая батарея “Протектрис”

Так ли было на самом деле, установить трудно, но факт остается фактом: интерес к железной броне пробуждается в разных странах лишь в 40-х годах. Первыми здесь были, по-видимому, американцы братья Р. и Е. Стивенсы, которые в 1841 году представили на рассмотрение правительственной комиссии проект броненосной плавучей батареи для защиты Нью-Йорка. Полутораметровую толщу дубового борта, сооруженного Фултоном на «Демологосе», они предложили заменить железными плитами толщиной 102 мм. И это была не единственная перспективная новинка, содержавшаяся в проекте Стивенсов. Разработанный ими корабль при весьма значительном по тогдашним понятиям водоизмещении — 6 тыс. т — должен был развивать скорость 17 узлов, нести броневой пояс и броневую палубу со скосами, орудия на поворотных платформах с паровым приводом, балансирный руль, два винта, котел высокого (3,5 атмосферы!) давления и многоцилиндровые высокооборотные паровые машины. Хотя в 1843 году правительство США заключило с братьями контракт и ассигновало на постройку батареи 560 тыс. долларов, этот уникальный корабль так и не вступил в строй: узнав о результатах испытаний, проведенных в Англии в конце 40-х годов, правительство США отказалось от достройки батареи Стивенсов, и ее корпус многие годы простоял в Хобокене в штате Нью-Джерси. Что же это были за испытания?

«Владычица морей» всегда пристально следила за новинками в военно-морском сооружении, которые могли угрожать ее могущественному флоту. Слухи из США и Франции о броненосцах, способных в мгновение ока свести на нет боевую ценность деревянных линейных кораблей и фрегатов, насторожили англичан. В 1549… 1851 годах они установили на железном судне «Самум» двухслойную броню из 6,4-мм железных листов и обстреляли ее ядрами и бомбами из 163-мм орудий. Эти испытания показали, что ядра, пробивая железный лист, порождают рой губительных для людей осколков весом от 12 гр до 1 кг. Их устрашающий вид и рваные зазубренные края произвели такое впечатление на участников испытаний, что в английском флоте возникло резко отрицательное мнение о ценности брони. «Лучше получить аккуратное пулевое ранение, чем рваные и часто неизлечимые раны, которые причиняют осколки, вырванные из железных бортов», — писал тогда известный британский морской артиллерист Г. Дуглас.

Так, за осколками английские эксперты просмотрели два принципиально важных обстоятельства. Во-первых, даже удар о тонкую броню раскалывал бомбу до того, как она взрывалась, что спасало корабль от разрушительного действия бомбических пушек. А во-вторых, англичане не догадались довести толщину броневых листов до такой величины, при которой ядро оказалось бы не в состоянии пробить их. И вот парадокс: в середине XIX веха Англия — тогда наиболее промышленно развитая страна — отвергает железо как материал для военных кораблей и демонстрирует упорное предубеждение против брони!

И когда сокрушительное действие русских бомбических пушек в Синопском бою сломило это предубеждение, неподготовленность британского флота к броненосному кораблестроению оказалась столь велика, что первыми английскими броненосными кораблями стали точные копии французских батарей. Да и то это стало возможным лишь в силу сговорчивости Наполеона III, приказавшего передать их чертежи извечным соперникам французского флота.

Англичане, по незначительно измененным французским чертежам, заложили пять батарей, но одна была уничтожена пожаром еще во время строительства.

Из четырех построенных во время войны, две — «Глаттон» и «Метеор» — были отправлены на Черное море, а две другие предназначались для кампании в Балтийском море. Британские батареи были несколько быстрее французских, обладали лучшей маневренностью, имели на две пушки меньше, однако оказались построены слишком поздно, чтобы принять участие в сражении при Кинбурне.