Наука и техника, 2006 № 03 (3) - [15]
С самого начала судьба вуза в Америке во многом зависела от общины и религии… Практически все первые колледжи создавались той или иной сектой. Обычно, вплоть до конца XVIII в., президентом было духовное лицо. Большая часть средств также шла из церковной казны. Ф. Линдсли, президент-новатор внецерковного университета в Нэшвилле, писал в 1834 г. с заметным неудовольствием: «Главной причиной чрезмерного множества и крошечных масштабов западных колледжей, несомненно, является раздробленность наших конфессий. Почти каждая церковная секта обзаводится собственным колледжем и в каждом штате имеет хотя бы по одному. Из десятка колледжей в Огайо, Кентукки и Теннесси лишь два-три не принадлежат церковным сектам». Знаменательно, что сектантство и христианство превращали колледжи в своего рода «рынок», где готовы были предложить «продукт» кому угодно.
В одном лишь 1870 г. в Кентукки возникло — 11, в Айове — 13, в Иллинойсе — 21 колледж. Каждый городок пытался, во что бы то ни стало, построить высшее учебное заведение. В Истоне при населении в 3 700 человек собрали 8 тыс. долларов и руками студентов выстроили несколько зданий. Иные утверждали, что сделают местные университеты подобными Оксфорду, Кембриджу или университетам Франции и Германии.
Многие удивлялись, что в Англии с населением в 23 млн. человек к 1880 г. насчитывалось всего 4 университета, а в одном американском штате Огайо с его трехмиллионным населением — 37.
Вряд ли в этой связи вызывает удивление и высокая «смертность» среди возникавших колледжей. Более 700 колледжей было закрыто к 1860 г.
Немалый интерес представляет история инженерного образования в США. Известно, что в Америке, позже других открывшейся миру и менее других освоенной, искусство и ремесло механика, инженера почти сразу же приобрело особую и немалую ценность.
В связи с этим А. Токвилю принадлежат и такие наблюдения: «В Америке богачей немного. Почти все американцы имеют профессию. Занятие профессией требует навыков и мастерства. Образованию они имеют возможность посвящать лишь ранние годы жизни. К 15 годам американец должен следовать своему призванию. То есть его образование обычно заканчивается, когда в нашей стране оно начинается. А если и продолжается, то строго в определенном и выгодном для них направлении. Наукой тут занимаются как бизнесом».
Америка быстро научилась преклоняться перед механиками и техниками. Уже А. Токвиль в «Демократии в Америке» отмечал, что практическая наука здесь «развита великолепно». Особо заботливо относятся американцы к тем разделам теории, которые необходимы для практического применения. В данных областях они демонстрируют «мышление ясное, свободное, оригинальное и плодотворное». Одним этим оправдано «воцарение» США, ставших «меккой изобретателей».
Определенный отпечаток на формирование американской культуры оказали и индейцы. Во-первых, в формирование современной жизни янки, дав им идеи в архитектуре (пуэбло и майя) и обеспечив ценными продовольственными культурами (картофель, помидоры, земляной орех, маис, бобы, тыква и многое другое). Во-вторых, даже если бы их вклад и не был столь значителен, уже само по себе изучение столь самобытной цивилизации имеет огромную ценность. В этом случае Америка предстала подобием гигантской колбы, лаборатории».
Здесь нужно со всей откровенностью сказать, что негры и цветные были второй по очередности группой, которая испытала на себе все прелести «свободной» Америки. Сложившиеся в нашем сознании стереотипы о том, что в США были «злые и плохие» южане-рабовладельцы и «честные и благородные» северяне-аболиционисты не совсем отражают действительность. На самом деле рабство прочно укоренилось повсюду, не только в Вирджинии, но и даже в Нью-Йорке. В 1700 г. в этом городе было даже больше рабов (в процентном отношении), нежели в рабовладельческой колонии Вирджиния (15 % населения). В 1732 г. на 40 тыс. белых приходилось 7,2 тыс. черных рабов. Сами американские историки отмечают, что рабство было широко распространено как географически, так и демографически. Его плодами прекраснейшим образом пользовались все экономические и социальные группы (торговцы, фермеры, квакеры и даже священники).
Возможно, этим и объясняется то, что вопрос о рабстве ни разу не поднимался в Вашингтоне (новой столице США, прежней была Филадельфия) с 1800 г. по 1815 г. Петиция Филадельфийского общества борьбы с рабством повисла в воздухе. Север в этом вопросе долгое время уступал Югу. Во многом такая политика объяснима и понятна, если учесть, что вся правящая элита Америки была выходцами из рабовладельческой Виргинии (президенты Джефферсон, Вашингтон, Мэдисон, Монро и многие другие виднейшие политики).
В наши дни будут сделаны попытки оправдать преступления южан, расколовших страну. Так называемая «школа клиометристов» (Фогел, Энгерман и др.) пыталась, было, доказать, что плантационное рабство на 35 % производительнее, чем свободные фермерские хозяйства, что типичному рабу доставалось около 90 % производимой им прибыли, что каждый раб подвергался наказанию плетьми не более 0,7 раза в год и т. д. Все эти попытки равносильны тому, как если бы кто-либо решил обелить преступников, вызвавших крушение державы и гибель десятков тысяч и миллионов людей во имя накопления чудовищных сверхприбылей.
