Наука и религия в современной философии - [90]
Религия рассматривается часто, как система верований и предписаний, возложенных на человека извне. Доказывают более или менее рациональными доводами, что такой-то авторитет опирается на подлинные документы, что он предписывает исповедание такого-то символа веры, выполнение таких-то обрядов; и религию сводят к голому повиновению этому авторитету.
Философы, которых мы имеем здесь в виду, противопоставляют этому взгляду следующие соображения. Допустим даже, говорят они, что все доказательства подлинности авторитета совершенно точны; и пусть с другой стороны догматы, предписанные этим авторитетам представляют для ума человеческого смысл настолько ясный, что вера в них может относиться а определенным идеям, а не к простым словам. И все же остается не доказанным, что эти верование и обычаи образуют в душе человека религию в том смысле, который придает этому слову религиозное сознание, в частности христианское сознание и христианская традиция. Религия есть сверхприродная жизнь в душе человека. Это не значить, что здесь имеются два независимые существования, как бы две раздельные личности, живущие бок о бок друг с другом: индивидуум человеческий сохраняет здесь свое единство, при чем тон его жизни чрезвычайно повышен. Но конечно верование не могли бы вызывать такого действия, если бы они не были внутренне связаны с природой субъекта. И мы легко можем представить себе, что верование, даже вполне обоснованное логически, столь же мало затрагивает сердце и сознание человека, как вера в принцип Архимеда или всемирное тяготение. Если бы религиозные верование основывались исключительно на логике, действия, именуемые религиозными, были бы для человека только внешними движениями, в которых душа его не принимает никакого участия.
Но, скажут на это, человек ограничен, слаб, привержен ко злу; и религия должна быть божественным актом, направленным на человека с целью преобразовать его. Можно ли при таких условиях в самой природе отыскивать стремление к религии? Ограниченному существу перед лицом существа бесконечного приличествует лишь одна роль: повиновение. Разве возможно допустить, что конечное существо само по себе способно постигнуть и охватить бесконечное? лишь в том случае могло бы оно это сделать, если бы было по существу идентично с бесконечным. Защищать подобного рода тезис значит власть в пантеизм.
Эта аргументация была бы приемлема, отвечают философы действия, если бы человек состоял из одного рассудка. Рассудок действительно заменяет отношение между вещами отношениями между понятиями; и бесспорно верно, что понятия не знают никаких других отношений, кроме включения и исключения. Раз человек и Бот не тожественны, то с интеллектуалистической точки зрение отсюда, действительно, следует, что они внешни друг по отношению к другу. Другими словами, если мы отвергаем пантеизм, мы тем самым признаем, что религия не может быть для человека ничем иным, как только внешним принуждением.
Но человек есть не только рассудок: он кроме того, и даже более непосредственно, есть деятельность, или, лучше сказать, действие, непрерывное движение в таким объектам, обладание которыми способно по его мнению поддержать или расширить его бытие. И по-видимому, условия действия человеческого в собственном смысле этого слова, уже заключает в себе эту своеобразную имманентную связь сверхъествественного и естественного, это единство без поглощения, которых требует религия и не может представить себе рассудок.
Действие, о котором идет здесь речь, есть собственно волевое действие, или действие по преимуществу.
По учению новейшей философии действия, достаточно человеку explicite пожелать того, что он желает implicite, т. е. дать себе отчет в той цели, к которой естественно стремится его воля и серьезно захотеть осуществить эту цель, чтобы понять, что он нуждается в Боге, в сверхъестественном, для реализации своего собственного желания.
Что же такое действие? Скажем ли мы, что действует человек, и что он действует по человечески, раз он только утверждает свои силы и старается приспособиться в внешним предметам? Цель необходима для действия; и, для того чтобы существовать, для того чтобы определять собою настоящее действие, цель эта должна представлять нечто иное, чем те факты, которые сами собой осуществляются в природе согласно ее механическим законам. Тот, кто действует, смотрит вперед и вверх. Законы природы, познание данного, представляют для него лишь орудие для достижение чего то нового и лучшего, чем то, что произвела бы сама природа.
Чего же хочет человек? В чем состоит первоначальная воля, которая приводить в движение все его моральное и интеллектуальное существо? К определению этой первоначальной воли сводится главная проблема человеческой жизни.
Действие имеет своей задачей осуществление известного намерения. Совершенным действием можно было бы признать лишь такое, в котором „я могу“ равно „я хочу“. Но рассмотрим различные формы человеческого и при том чисто человеческого действия: деятельность научную, личную жизнь, жизнь социальную, моральные поступки. Ни один из этих видов деятельности не заключает в себе искомого равенства.
