Наука и религия в современной философии - [108]

ЗАКЛЮЧEHИE

Необходимое сопоставление. — Строго говоря, конфликт имеет место между духом науки и духом религии.

I. Отношение между духом науки и духом религ и и.—1. Дух науки. — Как устанавливаются факты, законы, теории. — Эволюционизм. — Эмпирический догматизм.—2. Дух религии. — Совместим ли он с духом науки? — Различие между наукой и разумом. — Наука и человек: непрерывный переход от первой ко второму. — Постулаты жизни: совпадение их с принципами религии.

II. Религия. — Мораль и религия; что прибавляет последняя к первой. — Жизненность и пластичность религии, как положительного духовного начала. — Значение интеллектуального и объективного элемента. Роль смутных идей в жизни человека. — Догматы. — Обряды. — Превращение терпимости в любовь.

Исторические судьбы вопроса о взаимоотношениях религии и науки принадлежать к числу наиболее поразительных вещей нашего мира. Несмотря на сотни раз возобновлявшиеся попытки к компромиссу, несмотря на упорные усилия величайших умов дать этой проблеме рациональное решение, религия и наука не могут, по-видимому, заключить прочного мира, не могут прекратить взаимной борьбы, в которой каждая из сторон стремится не только покорить, но и совершенно уничтожить своего неприятеля.

И, однако, оба эти начала до сих пор еще полны жизни. Тщетно пыталась теология поработить науку: наука сбросила с себя иго теологии. В позднейший период роли, по-видимому, переменились, и наука не раз возвещала конец религий; но религии все еще существуют и самая ярость борьбы с ними свидетельствует о их жизнеспособности.

Рассматривая те доктрины, в которых подытоживаются и получают свое точное определение современные идеи об отношениях религии к науке, мы видим, что доктрины эти распадаются на две группы: первую из них можно назвать натуралистическим направлением, вторую спиритуалистическим.

Под рубрику натуралистического направления, в качестве отдельных его разновидностей, следует, по нашему мнению, занести: позитивизм Огюста Конта или религию человечества; эволюционизм Герберта Спенсера с его теорией Непознаваемого; монизм Геккеля, приходящий к научной религии; психологизм и социологизм, сводящие религию к естественным проявлениям психической или социальной активности.

К группе спиритуалистического направление можно отнести: радикальный дуализм Ричля, завершающийся разграничением веры и верований; учение о границах науки; философию действия, пытающуюся связать религию и науку с одним и тем же принципом; учение о религиозном опыте, как оно изложено Вильямом Джемсом.

К этому списку доктрин пришлось бы прибавить много новых членов, если бы мы хотели дать полный обзор соответственных взглядов. Но и приведенных примеров достаточно, чтобы показать, с каким пылом, с каким упорством и каким именно оружием ведется с обеих сторон эта вековая борьба.

Попытка предсказать результат этой борьбы, опираясь на одну только логику, была бы предприятием явно безнадежным. Ведь борцы обоих лагерей с давних пор применяют в своих стычках диалектическое оружие, но им никогда не удается убедить друг друга. Мы имеем здесь дело не с двумя понятиями, а с двумя существами, каждое из которых хочет согласно спинозистскому определению сохраниться в своем бытии. В борьбе двух живых существ победа достается не тому, кто искуснее оперирует силлогизмами, а тому, что обнаруживает большую жизнеспособность. К тому же в данном случае спор ведется между познанием в самой точной его форме и чем-то таким, что находится вне познания, или, по крайней мере, выдает себя за нечто, совершенно не подлежащее его компетенции. Между такими двумя вещами необходимо должна иметь место своего рода логическая несоизмеримость.

Разрешить вопрос, начертав a priori кривую развития, опирающуюся, или якобы опирающуюся на историю, было бы также приемом, слишком упрощенным. Если данная вещь стара, это еще не значить, что она близится к своему концу. Жизнь идей, чувств, моральных ценностей непохожа в этом отношении на жизнь индивидуумов. Подобного рода вещи могут оживать даже после своей смерти, даже после того, как их совершенно забыли. Это бывает, например, во время революций, которые тем смелее, чем старше возрождаемые ими принципы. Когда Руссо задумал обновить мир, он обратился к природе, как к древнейшему из всех учреждений. Кроме того, история дает нам не только образчики развитий, совершающихся в одном определенном направлении; она знает также ритмические движения, при которых самый процесс развития в течение данного периода вызывает на смену себе период прямо противоположный. Ход дел человеческих слишком сложен для того, чтобы, исходя из данного развития, можно было раскрыть определяющие его элементарные механические причины; а ведь только познание этих последних могло бы сделать возможным действительно научное предсказание.

Но если верно, что науку и религию следует уподобить живым существам, то как же измерить их жизнеспособность, как определить те запасы энергии, те шансы на возрождение, которые каждая из них может скрывать в себе? Не видим ли мы, что даже некоторые натуралисты нашего времени считают возможным объяснять наблюдающиеся иногда быстрые изменения видов такими свойствами последних, которые остаются в скрытом состоянии, пока стечение благоприятных обстоятельств не вынесет их внезапно наружу?