Наука джунглей - [11]

Если бы в те далекие годы я знал, что возьмусь писать эту книгу, то постарался бы узнать о джунглях побольше. Часы пребывания в них были для меня периодом ничем не омраченного счастья, но теперь я понимаю, что это время можно было провести куда с большей пользой. Я был счастлив и думаю, что источником этого счастья была возможность наблюдать жизнь дикой природы в ее естественном состоянии. В природе нет места горю и жалобам. Ястреб уносит птицу из стаи или животное из стада попадает в когти хищного зверя, а остающиеся радуются тому, что сегодня пробил не их час, и не думают о завтрашнем дне. Когда я всего этого не знал, я пытался спасать птиц и маленьких зверюшек, схваченных орлом или ястребом; или оленей, попавших в лапы хищника. Но вскоре оказалось, что, пытаясь спасти одного, я обрекал на смерть обоих. Потому что когти ястреба либо орла или зубы и клыки хищного зверя несут на себе яд в виде гниющих остатков мяса и крови, и без немедленной квалифицированной медицинской помощи, что в джунглях невозможно, из сотни вырванных из лап хищника жертв выживет только одна, а убийца, лишенный добычи, немедленно найдет себе другую жертву, чтобы накормить себя или свое потомство.

Некоторые виды птиц и животных существуют в природе специально для поддержания в ней баланса, и чтобы выполнять эту роль и одновременно обеспечивать себя тем единственным видом пищи, которую они в состоянии добыть, им приходится убивать. Они делают это так быстро и умело, как это только вообще возможно. Ведь самому нападающему важно не привлечь к себе внимания врагов, и страдания жертвы от этого становятся меньше. В этом и состоит предусмотрительность природы.

У каждого вида — свой способ охоты, зависящий в основном от соотношения размеров охотника и жертвы. Сапсан, например, большинство своих жертв убивает на земле, однако, при случае, может поймать небольшую птичку за крыло, убить и съесть ее в воздухе. Тигр же то считает необходимым сначала перерезать животному сухожилия и потом уже свалить его на землю и задушить, а то валит жертву одним ударом.

В естественных условиях народ джунглей никогда не убивает просто так. Лишь некоторые животные — лесная куница, виверра, мангуста — при каких-либо обстоятельствах, выходящих за рамки обычных, убивают сверх своих потребностей, так сказать, из спортивного интереса. Спорт ведь понятие широкое и может быть интерпретировано по-разному. Приведу два примера того, как я это понимаю.

Когда Перси Уиндхем был уполномоченным по Кумаону, сэр Харкорт Батлер, тогдашний губернатор Объединенных провинций, попросил его поймать питона для открывшегося незадолго до этого зоопарка в Лучноу. Уиндхем получил это указание, когда совершал обычную зимнюю инспекцию. Прибыв в Каладхунги, он спросил, не знаю ли я, где можно раздобыть такого питона, который, с одной стороны, был бы достоин наших джунглей, а с другой — подходил бы для подарка губернатору от уполномоченного. Я действительно знал одного такого питона, и на следующий день Уиндхем вместе с двумя своими шикари[7] и я, разместившись на спине слона, отправились в лес, чтобы взглянуть на питона, бывшего у меня на примете. О его существовании я знал уже несколько лет и без труда провел слона до нужного места.

Мы обнаружили питона растянувшимся на ложе, которое он себе соорудил в русле мелкого ручья. Кристально чистые струи покрывали огромное тело всего на дюйм, и любому могло показаться, что перед ним находится музейный экспонат под стеклянной витриной. При виде питона Уиндхем сказал, что это как раз то, что нужно, и приказал погонщику отмотать кусок веревки. После того как эта манипуляция была проделана, Уиндхем сделал на конце веревки петлю, протянул ее своим шикари и приказал им спуститься на землю и заарканить змею. В ужасе оба они заявили, что это совершенно невозможно. «Не бойтесь», — сказал им Уиндхем и добавил, что если питон только попробует на них напасть, то он его застрелит, а у него было с собой крупнокалиберное ружье. Однако и это не произвело на шикари впечатления. Тогда Уиндхем обернулся ко мне и спросил, не хочу ли я помочь его людям. Я довольно эмоционально пояснил ему, что именно этого мне бы хотелось меньше всего на свете. Уиндхему не оставалось ничего другого, как оставить мне свое ружье и спуститься на землю к двоим мужчинам.

Жаль, что вместо ружья в моих руках тогда не оказалось кинокамеры, чтобы запечатлеть на пленке зрелище, которое мне предстояло увидеть, — а ничего более забавного мне наблюдать не доводилось. План Уиндхема состоял в том, чтобы набросить петлю на хвост питона и вытащить его на сушу, а затем связать и погрузить на слона. Когда он посвятил своих подчиненных в этот план, они вручили веревку ему самому и сказали, что они готовы затянуть петлю, если он сумеет подвести ее под хвост змеи. Однако Уиндхему казалось, что именно эту операцию оба парня сумеют выполнить более квалифицированно. После долгих маневров вокруг питона и живописных немых сцен, так как они боялись потревожить дремавшую змею, всем троим пришлось войти в воду, причем каждый старался держаться как можно дальше от петли, которую предстояло накинуть на питоний хвост. Соблюдая осторожность, ловцы стали медленно двигаться против течения. Когда они приблизились к животному на расстояние вытянутой руки, питон вдруг приподнял голову над водой на два фута, а потом начал поворачиваться и скользить в их сторону. С воплем «Бхаго, саиб!» («Спасайтесь, господин!») оба шикари вылетели из воды. Вслед за ними выскочил и Уиндхем, и все помчались к зарослям кустарников на берегу ручья. Тем временем питон не спеша проскользнул под корнями большого дерева ямун и исчез из вида, а мы с погонщиком чуть не свалились со слона от смеха.