Наука древнего волшебства, волхвования и чародейства - [25]

И после этого неужели вы будете удивляться той безмерной быстроте, с которой бегут в нас друг за другом самые разнообразные мысли, чувства, образы?

Скажите, найдется ли в мире оркестр, в котором одно движение капельмейстерской палочки вызвало бы такой поток самых сложных аккордов, тогда как одно чуть-уловимое впечатление вызывает такое множество нервных ощущений? И, действительно, их так много, что человеческое внимание может уловить разве какую-нибудь десятую часть.

Кстати, что такое внимание?

Это особенное настроение нашего тела, сохраняющее долго и выделяющее от других какое-нибудь нервное ощущение. Что причиной этого явления: сила ли нашей воли, которая настраивает таким образом нервы, или сила какого-нибудь впечатления – до сих пор положительно неизвестно.

Но известно одно: чем мы внимательнее к одному ощущению, тем менее будем чувствовать другие впечатленья, и наоборот – одно чрезмерно-сильное впечатление может значительно ослабить силу прочих. Попробуйте с особенным вниманием следить за каким-нибудь одним инструментом в оркестре – и все прочие как будто перестанете слышать, хотя, нет сомнения, что они звучат не тише прежнего, а, следовательно, вы их тоже должны слышать.

Передачей ощущений, разумеется, объясняется, как нельзя лучше, и так называемое воспоминание ощущения. Как представить себе вспомнившееся ощущение? Для ясности сравним его с не успевшей зажить ранкой, которую мы опять разбередили неосторожным прикосновением.

Вот и представим себе в каком-нибудь узле такую заживающую ранку прежнего впечатления; вдруг на нее действует другой узел посредством соединяющего их нерва. – ранка развережена, и мы вспомним бывшее, почти забытое ощущение: мысль, образ, чувство, желанье. Неправда ли, что таким образом, пожалуй, чье-нибудь прикосновение к вашей руке может вызвать в вас воспоминание о милом лице или какой-нибудь страшной сцене?

Не трудно убедиться самым простым наблюдением, что один и тот же предмет производит всегда в нас несколько ощущений. И замечательно, что если каким-нибудь способом будет вызвано в наших нервах воспоминание об одном из этих ощущений, то вспомнятся и другие.

Конечно, это легко объясняется вышесказанной связью впечатлений и передачей ощущений.

Вот пример: вы слышали какой-нибудь напев. Если затем вы почему-нибудь вспомните хоть два-три его звука, то почти не в состоянии будете воспрепятствовать воспоминанью и всех остальных звуков. То же надо сказать и относительно целых фраз, из которых вы бы хотели вспомнить только одно слово.

Наши мысли, настроение нашей души, нашего ума имеют громадное влияние на характер созданных воображением человека представлений.

В чем состоит умопомешательство – наука и этого еще доподлинно не знает, но известно только, что помешанный не способен постигать настоящего соотношения вещей, т. е. истины, и что его умозаключения ложны.

Во всех бреднях магии, бесспорно, были какие-то истинные основанья, но все эти истины были схвачены в своем зародыше, нисколько здраво не разработаны, а вмиг развиты в чудовищные фантазии под влиянием больного воображения.

Невольно сталкиваемся здесь с вопросом: на сколько здоровье или болезнь тела могут иметь влияние на здоровье и болезнь души, ума, воображения?

Взаимное отношение между душой и телом, взаимное их влияние друг на друга в настоящее время не подвержено сомненью; но в чем именно оно состоит, как душа распоряжается своим орудием – телом, где пределы между телесными и душевными действиями – никто еще сказать не может.

Но несомненно, что древние маги хорошо понимали важность тела для души и, может быть, как мы уже заметили и выше, придавали телу слишком преобладающее значение; это вытекает несомненно из всех их убеждений.

Если мы в этой главе преимущественно останавливаемся на изложении сущности нашей нервной деятельности, то вовсе не хотим этим сказать, что душевная деятельность есть не больше, как деятельность наших нервов, или даже, что нервы имеют на душу самое решительное, преобладающее влияние.

Все эти вопросы, повторяем, совершенно недоступны современному научному исследованию.

Глава VI. Овладение душой

Мы сделали очерк характера нервных впечатлений; нам остается сказать, что расстройством нервов нередко объясняются и некоторые душевные, умственные расстройства, хотя нет сомнения, что и эти последние могут иметь на нервы такое же, если еще не большее, влияние, что и может доказывать их полную самостоятельность относительно друг друга.

Но маги, как мы знаем, сбивались с толку в этом вопросе, а потому в их изложении надо нередко ставить слова: умственная и душевная деятельность, вместо мозговой и нервной.

Итак, вот что говорят маги о нервной деятельности, для оправдания своих действий на тело человека, с целью овладеть его душою.

Есть предположение, что мысль о каком-нибудь действии точно также действует на мозг, как и само действие, и что если мы недостаточно сознаем, вследствие ослабления умственных способностей, – мысль ли о действии производит на нас это впечатление или само действие, то можем подумать, под влиянием этого впечатления, вызванного только мыслью, что перед нами само действие. Если все это в самом деле так, то смотрите, с какой легкостью объясняются видения, призраки, наконец, сновидения!