Научный материализм - [27]
Получив неограниченный доступ к наслаждениям, человек, как правило, не способен от них отказаться или ограничить их поступление; он пребывает в плену наслаждений, будучи не в силах вернуться к нормальной жизни. Такое свойство присуще и животным: известны лабораторные эксперименты, когда крысы при помощи кнопки и электродов стимулировали центр удовольствия в собственном мозге и умирали от истощения после продолжительного нажимания кнопки. Человек, получивший доступ к постоянным наслаждениям, быстро деградирует, и его пригодность для выполнения ОБЗЧ сильно снижается. Это проще всего наблюдать на примере наркоманов — они, как правило, умирают молодыми. Некоторые богатые люди, которые даже не принимают совсем вредных веществ, но проводят всё своё время в разнообразных удовольствиях, часто теряют контроль над своей жизнью, и у них страдают имидж, отношения с ближними и бизнес. Поэтому, в отличие от всесильности, наслаждения опасны; человек в равной степени стремится к полной всесильности и к бесконечным наслаждениям, но первое спасительно для человека, а второе губительно. Если заранее не знать этого и не вырабатывать внутреннюю дисциплину, то, достигнув определённого успеха, можно утонуть в пучине наслаждений и позднее выбраться из неё жалкой личностью, растратив здоровье и материальные ресурсы. Даже среди людей, которые считают себя обделёнными, можно встретить проблемы из-за наслаждений: миллионы людей имеют возможность купить больше сладкой и жирной еды, чем способны потребить, и, придя домой вечером, они каждый день поедают такую еду в больших количествах, чтобы вытеснить стресс от работы и несчастливой семьи; большинство из них нездоровы из-за этого и хуже справляются с основной биологической задачей. Всё это результат того, что мозг пока не успел адаптироваться к человеческим изобретениям последних веков — для этого понадобились бы сотни тысяч поколений и стабильная смертность от повышенного уровня наслаждений ещё до создания потомства. Так не была устроена жизнь древних людей, нет такого и сейчас. Таким образом,
наслаждения являются ловушкой для сознания; чем больше наслаждение, тем больше шанс, что оно вредит выполнению основной биологической задачи человека. При впускании наслаждений в жизнь человека, следует тщательно рассчитать последствия для выполнения им биологической задачи — неконтролируемый избыток наслаждений погубит в нём здоровье, рассудок и личность.
Всё это выглядит несколько парадоксально. Создаётся впечатление, что в организме существует постоянный конфликт между установками ДНК и работой мозга — мозг не хочет выполнять установленные для него предписания, пытается быть полноправным властелином тела и жить в соответствии с собственными интересами. ДНК задаёт нам программу, которую мы должны выполнять, но мозг не просто устроен так, чтобы обслуживать эту задачу, а получает страдания, если справляется не слишком хорошо. Это похоже не на равное партнёрство, а на принудительное подчинение. При этом ДНК заложила в мозг стремление избегать страданий и таким образом заставила отчаянно искать пути побега от необходимости выполнять ОБЗЧ. Обычно мозг не умеет уклониться от этого механизма, и, получая наказания в виде угнетающих веществ в крови, он уступает директивам и выполняет заданную программу, но если он находит источник наслаждения, то пропадает в нём. Зная это свойство мозга, вы сможете гораздо лучше понять происходящее в мире.
Все эти предпосылки сформировали устойчивый паттерн поведения большинства людей, который имеет огромное влияние на общественную жизнь и очень пригодится нам позднее:
когда у человека есть возможность получить больше могущества или больше наслаждений, при относительно низких затратах ресурсов, он всегда спонтанно стремится использовать такую возможность, если способен её распознать.
Это стремление оборачивается для людей и другой стороной: когда человек лишён возможности развиваться и получать наслаждения, а значительные страдания регулярно сопутствуют его жизни, стресс в его организме нарастает, и нервная система сильно угнетается выделяемыми в кровь веществами. Такой человек отчаянно ищет способ избавления от страданий, и либо его мозг в качестве защитного механизма притупляет свою способность воспринимать и обрабатывать информацию, либо человек достигает того же эффекта при помощи алкоголя, либо, в крайнем случае, он всё же выбирает самоубийство. Поэтому помещение человека в условия, препятствующие его развитию, вредно для его психики.
Также важно понимать, что, поскольку для выполнения организмом биологической задачи важен энергетический баланс, люди всегда спонтанно настроены совершать минимум действий для получения желаемого; если возможно получить для себя пользу, не тратя энергию совсем, человек с готовностью использует этот шанс. Такое отношение приводит к такому же эффекту, как при неконтролируемых наслаждениях: человек не развивается, если получает всё необходимое просто так; если повторять такое в течение долгого времени, способность обучаться и психическая устойчивость человека при преодолении трудностей ослабевают, и он оказывается плохо приспособленным к выполнению ОБЗЧ. Это имеет важнейшее отношение к воспитанию детей.
Книга будет интересна всем, кто неравнодушен к мнению больших учёных о ценности Знания, о путях его расширения и качествах, необходимых первопроходцам науки. Но в первую очередь она адресована старшей школе для обучения искусству мышления на конкретных примерах. Эти примеры представляют собой адаптированные фрагменты из трудов, писем, дневниковых записей, публицистических статей учёных-классиков и учёных нашего времени, подобранные тематически. Прилагаются Словарь и иллюстрированный Указатель имён, с краткими сведениями о характерном в деятельности и личности всех упоминаемых учёных.
Монография посвящена одной из ключевых проблем глобализации – нарастающей этнокультурной фрагментации общества, идущей на фоне системного кризиса современных наций. Для объяснения этого явления предложена концепция этно– и нациогенеза, обосновывающая исторически длительное сосуществование этноса и нации, понимаемых как онтологически различные общности, в которых индивид участвует одновременно. Нация и этнос сосуществуют с момента возникновения ранних государств, отличаются механизмами социогенеза, динамикой развития и связаны с различными для нации и этноса сферами бытия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.