Научная революция XVII века - [15]
С алхимией и герметическим искусством связано творчество другого замечательного современника Штифеля — Филиппа Теофраста Бомбаста фон Гогенгейма, известного под именем Парацельса (1493–1541). В эпоху Возрождения не было недостатка в экстравагантных личностях, поражающих нас и своим поведением, и странным соединением Научной проницательности с Самым грубым суеверием. (Впрочем, то, что кажется странным для нас, вовсе не было таковым для людей той эпохи, Когда практически не существовало четкой границы между наукой и магией или наукой и религией.) Одной из таких личностей был и Парацельс. Он Презрительно относился к авторитетам, был чрезвычайно высокого мнения о себе самом, отвергал латынь в качестве языка науки и писал свои сочинения па швейцарском диалекте Немецкого. В науках он был Самоучкой, хотя, возможно, и обучался какое-то время в университетах Италии, и основную известность при жизни получил как врач. Парацельс был проницательным наблюдателем, а наибольших успехов достиг в лечении ран и хронических воспалений.
Сочинения Парацельса стали известны лишь после его смерти, и тут вдруг оказалось, что идеи и представления Парацельса пользуются столь широким вниманием, что его творчество становится одним из самых заметных событий эпохи. Почему это произошло, объяснить непросто, тем более что Парацельс выражался весьма туманно и часто смысл его высказываний трудно понять. Но главная причина, по-видимому, заключается в том, что Парацельс был одновременно и ниспровергателем авторитетов, и удачливым медиком-практиком. Таким образом, его несогласие или критика Аристотеля, Галена и других авторитетов античности получали косвенное подтверждение благодаря его успехам на медицинском поприще практикующего врача, причем здесь уже было трудно разделить, что из его утверждений представляло действительную ценность, а что было порождением мистики и суеверий.
Вопреки установившейся медицинской практике, которая предполагала, что болезни вообще не имеют непосредственных и доступных определению причин, а причинного комплекса симптомом не существует, Парацельс верил в существование специфических причин, обусловливающих ту или иную болезнь (хотя причины, с нашей точки зрения, могли быть самыми фантастическими). Поскольку для каждой болезни существует причина, то существует и специфическое лекарство, и Парацельсу принадлежит заслуга введения во врачебную практику многих новых лекарств, в том числе и химических препаратов. Именно вследствие этого Парацельс считается основателем медицинской химии, или ятрохимии
В своей практике он следовал принципу, что «подобное излечивается подобным», в основе которого лежала общая философская идея о соответствии микро- и макрокосма, столь характерная для ренессансного неоплатонизма и имеющая давнюю средневековую традицию. Однако натуральная философия Парацельса отличалась от неоплатонизма, равно как и от натурфилософии Аристотеля, Галена и христианских философов Средневековья. Парацельс заменил четыре элемента Аристотеля тремя первоначалами, их составляли ртуть, сера и соль. Эти названия употреблялись им в смысле древних алхимиков и не имели ничего общего со знакомыми над химическими элементами или соединениями. Ртуть являлась символом духа, соль — тела, а сера — души. Все во Вселенной существует благодаря этим трем началам, которые, смешиваясь в различных пропорциях и будучи одухотворены особым жизненным духом — Вулканом или Археем, составляют все многообразие природы. Именно в силу этого и возможна аналогия между микрокосмом (человеком) и макрокосмом (Вселенной).
В схеме Парацельса существовали и натяжки. Например, для растительного и животного мира существовали два различных жизненных духа, или Архея, что противоречило общему тезису о единстве; кроме того, замена четырех элементов тремя алхимическими началами лгало что меняла в схеме Аристотеля, поскольку химики (алхимики) по-прежнему отождествляли соль с землей, серу с огнем и ртуть с водой, но тем не менее Парацельсу удалось, взяв нечто из каждой предшествующей ему традиции и видоизменив понятия, создать свою собственную доктрину природы, которая не только породила обширную литературу, созданную его последователями, но оказала влияние на целый ряд последующих исследователей — от Бэкона до Ньютона.
