Научиться дышать - [3]

Дочь больше не может вместе с маленькой собачкой дополнять ее образ, а значит, от нее можно отмахнуться? Цокот каблуков раздался где-то вдалеке сознания Ирины и удалился по ступеням вниз. Мать ушла. Естественно, дочь отныне только портит имидж.

Девушка подъехала к окну и с тоской посмотрела на отсыревший сад. Больше он не играет бликами баловня – летнего солнышка, не пышут цветом и жаром цветы, не играет птичий оркестр. Наступила осень — пора уныния и дождей. Но садовник все равно будет возиться в саду до самой зимы – такова прихоть матери. Раздался шум из кухни. И слуги будут вечно носиться по дому.

«Слуги тоже важнее меня», — горько подумалось Ирине.

Они же могут приготовить еду, убрать в доме… А она больше ни на что не годна. Ни сумку Gucci, ни швабру она больше держать в руках не могла.

Ирина отогнала непрошеные слезы, которые стали наворачиваться на глаза все чаще, и выдохнула. Напрягла каждую мышцу тела, пытаясь оторвать застывшее тело от коляски. Бороться! Встать на ноги! Чтобы снова жить!

С громким вздохом разочарования и слезинкой, упавшей с ресниц, она снова оказалась в коляске. Ничего не выходит. Девушка со злостью ударила стену кулаком и стерла слезы со щек. В таком дорогом, роскошном доме не принято плакать. Здесь все всегда счастливы. Кроме нее.

— Ира, ты что там делаешь? Пыталась опять встать? — обеспокоенно спросила старшая сестра, появляясь в комнате. На кивок сестры продолжила: — Ты же знаешь, только с врачом можно это делать! Когда он уже придет для занятий с тобой?

— Не знаю. Я так хочу, чтобы мама со мной позанималась, или ты.

Молящий взгляд Ирины поднялся к лицу Дарины, тем самым смутив ее. Тратить время на упражнения с сестрой, когда этим занимаются специально обученные и получающие за это деньги люди!

— Ира, тренер появится через минут пятнадцать, потерпи.

Сестра выстукивала нервный ритм дрожи нетерпения и смущения рядом с коляской Ирины. Ее всегда смущало присутствие некогда горячо любимой сестренки рядом. Нет, конечно, она и сейчас ее любила, но болезнь поставила крест на их активной жизни. А только походы по магазинам и тусовки и сближали их… В мире, где они живут, только дорогие покупки и постоянные «ярмарки» своего богатства соединяют людей, проводят между ними связующие ниточки. И если вдруг ты больше не такой богатый и идеальный, ниточки рвутся без возможности завязаться когда-нибудь снова.

— А ты что сейчас собираешься делать? — голос Иры нарушил ровное, монотонное течение мыслей Дарины.

— Хотела съездить в бутик Chanel. Светка вернулась оттуда с потрясными сумочками.

— Можно с тобой?

Она сама не знала, зачем напросилась к сестре в компанию, явно же будет пятым колесом. Но так сильно иногда душа тянется к близким людям в поисках их тепла и любви, их веры в тебя. Так остро порой ощущаешь потребность в человеческом участии. И так одиноко порой — взгляд Ирины переместился на посеревшую природу за окном — встречать осень совсем одной.

— Ну-у, — Дарина лихорадочно металась в душе, ища слова для мягкого отказа, но фантазия подвела, — хорошо. Занятия с тренером закончатся – и поедем.

— Не хочу с ним заниматься, — тихо, но решительно сказала Ирина.

Этот человек, который скоро станет ей роднее, чем мать и сестра, уже осточертел. Почему какой-то посторонний мужчина делал все, чтобы она встала на ноги, а родная мать убегала на новую встречу похвастаться своим подружкам в возрасте и в ботоксе платьем?! Ответ опять не сложен: он получает за это деньги. За то, что избавляет ее близких от парализованного балласта.

— Ира, что значит «не хочу»? Ты должна, чтобы встать на ноги и…

— Не хочу, Дарина! И сегодня заниматься не буду! — взвизгнула она, теряя терпение, а слезы снова сдавили горло неслышными рыданиями.

— Ладно, ладно, – пошла на попятный сестра, дивясь странному поведению обычно тихой Иры.

Тихоня Ира, оказывается, тоже была живой и умела чувствовать.

***

Волков уже начал закипать от злости, когда стрелка часов неумолимо ползла к назначенному часу. Он ударил по рулю, пытаясь обуздать рвущуюся наружу ярость. На кого он злился? Если бы знал. На московские пробки! На эти длинные потоки таракашек-машин всех цветов и марок, которые просто стояли на месте безо всякого движения. Так и вся человеческая жизнь проходит в бесполезной возне бытовых дел и суеты.

Сколько он мог сделать за время, потерянное в пробке! Радовала музыкальная программа по радио. Музыка помогала ему накидывать намордник на волчару, который уже изошел ядом от нетерпения. Такой день! Возможно, день всей его жизни. Иван поймал отражение в зеркале заднего вида. Голубые глаза, аккуратно подстриженные волосы (он на дух не переносил неряшливости), свежее лицо, костюм мерцает своей дороговизной.

Наверное, у него слишком агрессивная внешность, точно волчара. Поэтому девушки редко, но бросают на него плотоядные, алчные до мужской силы и плоти глаза. Откуда такие познания в женских взглядах? Деревенские девчонки проявляют свою страстную симпатию к нему именно через такие взгляды.

«Нет, — заключил про себя Волков, — дело не во внешности. Живут же молодые и красивые с толстяками, стариками и женатыми. Дело в деньгах, которых у меня нет».