Научи его плохому, или Как растлить совершеннолетнего - [12]

– Убери кота, шалава! – тоненько завизжал старик.

Я переглянулась с Баксом и твердо заявила:

– Двести долларов!

– Че-его?!!

– Сто за гадание, и сто – за «шалаву», – невозмутимо пояснила я ему. – С котом договариваться сам будешь, он баксы тоже любит.

– Да я тебя! – дедок ринулся на меня, но я была наготове и махнула в него ладонью с заготовленным заклинанием фриза.

Дедок застыл посреди комнаты как памятник самому себе, Бакс его обнюхал и презрительно задрал заднюю лапку.

– Эээ, – осадила я его. – Не увлекайся ролью злой собаки!

Но Бакс, индифферентно задрав мордочку, сосредоточился и все же пописал деду на штанину. После чего с достоинством гавкнул и пошел на подоконник грызть традесканцию.

Я же сходила на кухню, достала припасенную на такой случай бутылку водки, ложку и пошла отпаивать деда. Фриз, по-русски – замораживание – штука серьезная, держится часов шесть—восемь. Снять его можно лишь алкоголем. Посему я ложкой разомкнула губы старика и принялась вливать в него водовку. Вскоре дед со скрипом смог прошепелявить:

– Ду-а, я во-у не пю.

– Да мне без разницы, что вы пю, а что не пю, – учтиво ответила я. – И не ругайтесь, я в данный момент социально опасна.

Споив ему примерно грамм двести, я села в кресло и предложила:

– Предлагаю вам со мной расстаться.

– Согласен, – буркнул старик, и, кое-как переставляя ноги, двинулся восвояси.

– А расплатиться? – ангельским голосом произнесла я.

Дед хотел что-то сказать, но, к счастью для него, после фриза наблюдается некая замедленность в действиях. Поэтому, пока он открывал рот, его все же успела посетить мысля о том, что лучше не скрести на свой хребет.

Он с трудом вытащил бумажник, выкинул из него на пол две стодолларовые бумажки, и не глядя пошел дальше.

Бакс вспрыгнул мне на колени, я взяла его на руки и пошла закрывать дверь за клиентом.

– Бакс, ну вот скажи, – по пути вслух размышляла я. – Вот откуда берутся такие идиоты? Идти на прием к ведьме, гадать! – и врать ей. Смысл в этом какой? Я же все равно все вижу по картам.

– Мур-хрюк, – подтвердил Бакс.

– И ведь взрослый человек, – сокрушенно покачала я головой. – А ведет себя хуже первоклассника, ей-Богу. Бакс, я ему поверила, понимаешь? Такую жалостливую историю рассказал, даже мысли не было что он врет.

– Хррр, – согласно сказал Бакс.

– А ведь каким был хорошим вначале, правда? – запечалилась я. – «Машенька», «голубушка», манжеты белоснежные… Прям как тот профессор, который пари на машину заключил с дружками, что я шарлатанка, помнишь его? Это тот мужик, который пришел и стал на сердце жаловаться, печенку и селезенку, а сам здоров был как бык. Ну да я его проучила тогда славно, да?

– Хррррююю, – поддакнул кот.

– Один ты меня понимаешь, – умилилась я и скосила на него глаза.

Мерзавец, оказывается, сладко дрых у меня на руках и при этом безбожно храпел.

– Баксов хочешь? – тихо-тихо произнесла я.

Кот тут же навострил уши и открыл один глаз.

– Вчера печатала, – посулила я.

Взгляд моего годовалого котеночка наполнился мировой скорбью.

«Так чего же ты, собака этакая, – читалось в нем, – мне вчера в таком разе гранулированный наполнитель в лоток подложила, а?»

– Не смотри на меня так, – предупредила я. – Мне стыдно. Мы с Дэном Камасутру читали, не до тебя было.

«Вы ее уже второй месяц читаете, хочу неухоженный, некормленый, как бомж какой-то», – взгляд кота сделался еще горше.

Я тут же раскаялась и пошла коту сыпать баксы.

Мой придурочный кот предпочитает гадить исключительно на американскую валюту. Так получилось, что когда я его принесла из зоомагазина, то под рукой не оказалось никакой газетки, и в ход пошли фальшивые доллары, которыми мы с друзьями накануне расплачивались в монополию. Бумагу для принтера я откровенно пожалела, она вечно заканчивается невовремя, а газет я не выписываю, так как новости читаю в интернете.

И вот, значит, пользовала я эти доллары с недельку, пока они не закончились и мне не пришлось все же съездить в магазин за специальным наполнителем для кошачьего лотка. Однако котеночек проявил решительность. Где-то в его крохотном подсознании накрепко засела ассоциация, этакая неразрывная связка: туалет – это там, где лежат зеленые бумажки. А вовсе не гранулированные комочки.

Выбить я эту мыслю из него так и не смогла. Таким образом раз в недельку я засучиваю рукава и превращаюсь в фальшивомонетчика. У меня в компьютере даже специальная форма лежит для распечатки долларов.

В общем, мой котеночек крутит мной как хочет.

От двери послышался шелест, я обернулась – и увидела, как заходит Дэн. Наши взгляды скрестились, и мне стало трудно дышать.

– Меня не заменили еще? – тихо спросил он.

– На кого? – прошептала я. – Никто в мире не сравнится с тобой…

Он мягким шагом пересек холл, остановился под лестницей и глядя на меня снизу вверх, пропел:

– Рапунцель, Рапунцель, спусти свои косоньки вниз.

– На, мне не жалко! – я лихо перекинула через перила две длиннющие, до коленок, косы.

Денис, безжалостно топча диван, залез по нему на поддерживающую лестницу колонну, подтянулся, ухватился за перила и губы его коснулись моих.

Динь-динь-дон…

Мир слова заволокло пеленой…