Натюрморт на ночном столике - [56]

— Мама, — зашептала она мне на ухо, — когда это кончится, я на поминки не пойду!

— Ты где подхватила такое слово? — изумилась я. — Да нас вообще-то и не приглашали. Застолье устраивают только для родни, они приехали издалека, нехорошо отпускать их домой с ноющим от голода желудком.

Мы выстроились в длинную очередь соболезнующих, чтобы продефилировать со словами сочувствия мимо вдовы. И снова Сильвия совершенно по-особому взглянула на Райнхарда, я видела! Она протянула мне руку, холодную как лед, и посмотрела на меня так зло и враждебно, что у меня зубы заболели.

НЕЗАБУДКИ

После погребения Райнхард отвез меня и дочку домой и тут же опять уехал, сказал, что в бюро. Лара увязалась с ним, чтобы зайти к Сузи. Йост уже ускакал к кому-то из своих приятелей.

Мне бы порисовать, но голова занята не тем! Я достала наброски ночного столика Удо, которые сделала накануне. Да, эти натюрморты напоминали изображение аптечного киоска! Вот капли, мази, спреи — но никаких таблеток, ни одной упаковки. Если я, конечно, все правильно запомнила. Видимо, Удо был одним из тех, кто не может глотать таблетки или, по крайней мере, думает, что не может.

Как опытный детектив, я схватила истину за хвост, только вот что мне теперь с этим всем делать? И при чем тут муж мой Райнхард?

Зазвонил телефон. Эллен. Она отвлекла меня от моих мыслей. Кажется, она почуяла, что дела у меня идут неважно.

— Я вставила в рамку твою картинку с Искьи, — рассказала сестра, — висит теперь у меня над буфетом, чудо как хороша! Моя подруга Вальтруд, лучшая подруга, мы сто лет уже не разлей вода, от твоего художества в восторге. Так что у меня для тебя хорошая новость: принимай заказ, сестрица!

— Какой заказ?

— У Вальтруд скоро день рождения, шестьдесят пять лет исполняется. Для именинницы надо составить композицию из определенных предметов и изобразить «персональный натюрморт», в технике «перо, акварель».

— Что за предметы? — довольно вяло поинтересовалась я.

Сестра выбрала несколько вещей, многое означавших для их хозяйки Вальтруд: фотографию ее матери в рамке стиля модерн, засушенные незабудки, шарф из зеленой ткани, напольные часы, отложенную в сторону трость… Я загорелась — Эллен собиралась выложить за мою работу тысячу марок.

Всю жизнь я мечтала сама зарабатывать деньги. Пока у меня всего один заказ, на постоянное занятие не похоже, но кто знает, может, это начало новой, насыщенной, полной жизни!

— Эллен, — откликнулась я, — ты не представляешь, как ты вовремя, как ты кстати с твоим заказом! Дела-то у меня и впрямь — дрянь! Ну да ладно, потом расскажу как-нибудь.

Договорились: Эллен вышлет мне снимки означенных предметов и поточнее опишет свои пожелания.

Вот это да! За один день и столько всего сразу, какие виражи, голова кружится! Но на том еще не кончилось! Приключения продолжались.

Окрыленная, я побежала в палисадник, где у нас еще цвели незабудки. Сорву, думаю, несколько штук, засушу под прессом, потренируюсь их рисовать, набросаю пару раз на бумагу.

Перед домом стояла Имке. Я недовольно покачала головой и нервно откашлялась.

— Имке… — начала было я. Но она меня перебила:

— Я знаю, что вы думаете, — тихо заговорила она и покосилась на крохотные цветочки у меня в руке. — Но все на самом деле не так, я должна вам рассказать кое-что.

Тогда я любезно пригласила ее в дом и мы сели на кухне. Немного помолчав, она произнесла как-то робко, застенчиво:

— Я ошибалась. Я знаю теперь, что я его не люблю, и он меня тоже. Я, наверное, была немного не в себе.

Слава Богу, поняла наконец! Я одобрительно кивнула. Надеюсь, теперь она снова пришла в себя.

— Я вышла из больницы, — продолжала она, — и начала лечиться. Я каждую неделю хожу к моей психологине.

Я снова поощрительно улыбнулась:

— Вы молодец, Имке, так держать! Вот увидите, скоро все будет замечательно!

Тут барышня расплакалась, я села рядом и погладила ее по волосам, похожим на копну соломы. А она, всхлипывая и сморкаясь, продолжала:

— Я только хотела действительно выяснить, что же он за человек такой. Вот я и следила за ним все последнее время, уже несколько недель.

Я чуть не расхохоталась! До чего же глупо, абсурд какой-то! Какой из Имке шпион?

— Я тогда была еще на больничном, времени у меня было много свободного, а вы с детьми уехали в отпуск.

Ага! Становится интересно! Я навострила уши.

— Каждое утро он уезжал в сторону лесной купальни, — рассказывала Имке, — я думала — у него там стройка. А как-то раз я на велосипеде поехала за ним, чуть ли не до самого Оденвальда, чтобы посмотреть, что он там строит. И случайно заметила его машину рядом со старым манежем.

— Это не новость, — заметила я, — я знаю, что Райнхард строит новые помещения для конного клуба.

Имке никак не отреагировала на мое замечание и продолжала:

— Ну, я прошлась туда-сюда, посмотрела вокруг, — (Имке так безобидно выглядит, так похожа еще на ребенка, что на нее наверняка никто не обратил внимания. Скорее всего, ее приняли за школьницу, которая, желая подработать на каникулах, ухаживает за лошадьми). — Так вот, они там в конюшне целовались.

— Кто?

— Райнхард и наездница.

Меня вдруг бросило в жар. Вот и новые доказательства: Райнхард тоже впутался в эту историю! Но я взяла себя в руки.