Натюрморт для вампира - [5]

Ухо проснулся к вечеру. Лёльки дома не было. Он, особо не задумываясь над тем, куда она могла уйти, налил стакан водки, потом, подумав, выглянул в коридор. Увидев, что никого нет, Ухо отправился прямиком на кухню, где встретил соседку Люську, разбитную бабёнку с перегидролевым перманентом.

– О, для ловца и зверь сидит, – хохотнул Ухо. – Слышь, соседка, не видела Лёльку?

– Причипурилась и отправилась куда-то, адреса мне не оставила, – буркнула Люська.

– Причипурилась, говоришь? – Ухо задумался, потом обратился к женщине: – А может, ты со мной «раздавишь банку»? А? Давай! – он провел пальцами по шее. – Одному как-то несподручно, – и, подойдя сзади к женщине, ущипнул её за пышный зад.

Та, взвизгнув, отвесила парню оплеуху, правда, пощёчина получилась не звонкой, так только, ладонь скользнула по небритой щеке парня. Ухо скабрёзно захохотал.

– Чего ржёшь, мерин патлатый? Думаешь, откажусь? Только Кольку своего прихвачу до компании, не против?

Ухо согласно кивнул.

Люська разбила на шкворчащую сковородку несколько яиц:

– Вот и закуска подоспела. Иди, сейчас подвалим.

Застолье троицы затянулось. Заглянули ещё два соседа, принесли водки.

Ухо, совсем захмелев, пожаловался Люське на свою подружку:

– Вот ты говоришь, что причипурилась, и куда она могла пойти? Я ей деньги принёс, думал – погуляем вместе, а она хрусты прихватила и метнула хвостом. Чего ей не хватает? – он сопливо всхлипнул.

Люська с пьяной жалостью прижала голову парня к своей груди и погладила по всклокоченным волосам.

– Сука она, твоя Лёлька. Сука и шалава. Мужиков только за деньги и любит.

– Не-ет, она хорошая, – Лёнька шумно высморкался и сонно засопел.

Глава пятая. Следствие начинается

Игошин и Зубков, оперативники райотдела внутренних дел, отправились в дачный поселок, куда в прошлую субботу уехали Коля и Миша Суконины.

В электричке удалось найти контролера, которая видела мальчиков в последнюю их поездку. Она сказала, что очень хорошо их запомнила.

– Сначала я решила, что они едут с отцом – рядом с ними сидел мужчина, но билеты на проверку они подали отдельно. Хотя сошли вместе на станции Озёрная.

– Вы запомнили этого мужчину? Видели его раньше? – принялся расспрашивать женщину Илья Игошин.

– Нет, видела впервые. Хотя за день проходят тысячи лиц, но память у меня хорошая.

– От поезда они пошли вместе? Не заметили?

– Представьте, заметила, – горделиво улыбнулась контролер. – Мальчики побежали вперёд. Мужчина стоял ещё на перроне, когда электричка тронулась.

– Какой он из себя? Описать можете? Есть какие-то особые приметы?

– Ой, да какие там приметы! Мужик как мужик, ну, такой полноватый, но… приятный на вид. В шляпе, лысый, – взялась перечислять женщина.

– Интересно, – усмехнулся капитан Зубков, – лысина что, через шляпу просвечивала? – Про себя подумал: «Что приятный, заметила… Эх, бабы!»

Женщина обидчиво поджала губы:

– Зря улыбаетесь, молодой человек. Он вспотел, шляпу снял и лысину протер большим клетчатым платком.

– А вы наблюдательны, – похвалил её Зубков, чтобы сгладить неловкость за свою насмешку.

Контролерша засмеялась:

– Да он не мог найти билет, рылся то в карманах, то в портфеле, потому и взмок весь от переживаний. Боялся, что оштрафую. Я стояла рядом и всё успокаивала его. Мальчишки хихикали, я их даже приструнила.

Кассир на Озёрной помнила и мальчиков, и их родителей, потому что они всегда покупали у неё билеты до города. Но в прошедший выходной никого из них не было.

– Значит, мальчишки в город не возвращались, – сделал заключение капитан Зубков, приглаживая свои мягкие пшеничные усы, за которые, как считали в райотделе, его обожали женщины, поскольку к усам ещё прилагался высокий рост и голубые глаза, что делало капитана очень привлекательным.

Илья Игошин рядом с ним казался мальчишкой со своими веснушками и светлыми вихрами. Но на работе его ценили за острый ум и деловую хватку.

Сейчас, шагая в ногу рядом с Зубковым, он, молча, обдумывал услышанное в электричке.

– Есть какие-то мысли, товарищ младший лейтенант? – толкнул его под бок капитан, отрывая от задумчивости.

–А? – Илья встрепенулся. – Знаете, Иван Артемьевич, я вот что подумал, – он сломил ветку большого куста сирени и шел, обмахиваясь им. – Мужик, видимо, ездить на электричке не привык. Обычно, все пассажиры билеты держат при себе, а этот сунул куда-то, не задумываясь. Шляпа, портфель… Кто-то, видимо, из номенклатуры. Привык ездить на машине, вот и проштрафился.

Зубков уважительно глянул на парня:

– Соображаешь… Я о том же подумал. Значит, нам не составит труда отыскать этого товарища с портфелем. На этой станции кроме дачного поселка расположен ещё и Дом отдыха. Деревню, думаю, можно исключить. Значит, либо научный сотрудник, либо отдыхающий. Направимся туда?

– А может быть, разделимся, товарищ капитан? Быстрее управимся, – предложил Игошин.

Зубков согласно кивнул.

Дойдя до развилки, они разделились: в Дом отдыха пошел капитан, а Игошин отправился в дачный поселок.

Профсоюзный Дом отдыха «Голубое озеро» расположился в сосновом бору, и вопреки своему названию, от озера находился в приличном отдалении. Но это не помешало ему снискать среди населения района добрую славу хорошего места отдыха.