Наташа и Марсель - [64]
Намного сложнее складывались отношения с Леной, причинами чему были непредсказуемые смены настроения дочери, присущая ей категоричность, придирчивая требовательность к другим и несколько завышенная вера в непогрешимость своих поступков.
Легко ли, как шутил Миша, сосуществовать с таким характером? Кому как. Все дело в том, что главные черты характера у Лены — бескомпромиссная честность, требовательность к себе и отзывчивая доброта — отзывчивая до самоотречения перед любым, кто был достоин уважения и тем более нуждался в доброте.
А что касается веры в непогрешимость себя и других, то кому из нас не приходилось надевать маску непоколебимой уверенности, тогда как в глубине души нам ведомы сомнения и печали…
Накануне отъезда Александра Михайловна особенно нуждалась в поддержке дочери, а Лена посмотрела на мать черными глазищами Петра, и что-то непонятное затеплилось в ее взгляде, когда она сказала:
— У женщины до самой смерти сердце молодое.
Александра Михайловна растерялась и виновато спросила:
— Может, лучше бы мне и не ехать? Если ты…
— Ехать! — решительно перебила дочь и опять загадочно усмехнулась. — Посмотрись в зеркало: ты прекрасна! Разве можно тебе дать твои годы? Возраст женщины определяется не по паспорту, а по душе, по тому, как она выглядит. Как чувствует! Я горжусь тобой, мамочка, хотя сейчас ты свою дочку нис-ко-леч-ко не понимаешь. Ну ладно, потерпи, перед отходом поезда я все тебе объясню.
Что она объяснит?
«Мэншлихе ист иррен — человечеству свойственно ошибаться». Эту немецкую пословицу Александра Михайловна знала с детских лет. Ошибалась ли она? Конечно. И порою больше, чем того бы хотелось. Но против совести за свою прожитую жизнь не шла ни разу, уважение к себе никогда не теряла и повода относиться к себе неуважительно не давала никому.
Слова же дочери таили в себе какой-то скрытый смысл, и Александра Михайловна забеспокоилась вопросом: не дала ли все же повод, пускай в самой малости, засомневаться в безоговорочности ее авторитета, в справедливости, правоте хотя бы какого-либо одного поступка?
А этот разговор о возрасте и внешнем виде? Багаж опыта и воспоминаний — возраст человека, зрелость человека. Они обретены путем преодоления стольких препятствий, горя, недугов и разочарований… В борьбе с такими опасностями и с самим собой… Они стали результатом стольких желаний и надежд, забвения и верности, побед и поражений, ненависти и — главного — любви. Счастливой и несчастной любви…
В какой это песне поется? «Мои года — мое богатство…» Время прожитых лет уходит в память, но становится ли оно богатством? Что сможет противопоставить оно ушедшей молодости и может ли — хоть в чем-нибудь — ее достойно заменить?
«Ты такая, мамочка, молодая, как будто заново родилась, и я такая за тебя счастливая», — говорила ей Лена.
«Пришла беда — отворяй ворота». Александра Михайловна на себе познала тяжелую справедливость этой пословицы. Но ведь и радость тоже одна не случается, и радости приходят вместе.
Третий год пошел, как после операции в Жодине к ней вернулось здоровье, а после приезда домой ее ожидало письмо из Смолевичей. Потом были письма Maрселя, встреча в Москве. И снова — письма, вызов и, наконец, эта сегодняшняя поездка в Париж.
Улетела молодость соловьем залетным и вдруг опять привиделась ей в золотом непокое бабьего лета. С того возвращения из Жодина, от хирурга Анруковича, в душе Александры Михайловны проснулись тихая радость и какая-то скрытая непонятная надежда. Поначалу замерцала она в сознании одиноким светлячком, разлилась матовым светом луны, потом затеплилась робким отражением солнечного луча в самом потаенном уголке души и, постепенно набрав силы, щедро засветилась в ней изнутри.
В глазах зажегся давно потухший блеск, помолодели голос, походка, лицо, и снова, как в давние годы, Александра Михайловна стала мечтать. Она гнала от себя радужные видения, негодовала, проклинала свои слабости, мучилась. Но видения были сильнее, а главное, настойчивее, они все чаще являлись наяву, во сне, и победить эту настойчивость видений было выше ее сил. Она в конце концов это поняла и прекратила в себе борьбу, твердо решив ни в коем случае, нигде и никогда за пределы мечтательных видений не выходить. Но теперь, вместе с мечтаниями, появились письма. А может, наоборот, мечтания у нее появились из писем?
Письма лежали в таком порядке, как она их получала. Накануне отъезда в Париж Александре Михайловне захотелось еще раз их перечитать.
Давние события наполнялись в ее памяти каким-то новым, особенным смыслом, которого она в минувшие времена вовсе и не наблюдала, не ощущала по той простой причине, что этого, родившегося недавно смысла, в ту военную пору для нее не существовало. Что ж, память в каждом из нас возникает при свете сегодняшнего дня…
В то утро отъезда она раскрыла папку, взяла сверху первое письмо, и ей в который уже раз стало и радостно, и тревожно. Письмо было от незнакомого учителя Смолевичской средней школы, бывшего партизанского разведчика Михаила Ивановича Кислова. Начальные слова обращения — «уважаемая Александра Михайловна» — были написаны красными чернилами. Строчки взрывались волнением пережитого, жизнерадостным оптимизмом и беспокойной радостью.
В 3-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли первые две книги трилогии «Песнь над водами». Роман «Пламя на болотах» рассказывает о жизни украинских крестьян Полесья в панской Польше в период между двумя мировыми войнами. Роман «Звезды в озере», начинающийся картинами развала польского государства в сентябре 1939 года, продолжает рассказ о судьбах о судьбах героев первого произведения трилогии.Содержание:Песнь над водами - Часть I. Пламя на болотах (роман). - Часть II. Звезды в озере (роман).
Книга генерал-лейтенанта в отставке Бориса Тарасова поражает своей глубокой достоверностью. В 1941–1942 годах девятилетним ребенком он пережил блокаду Ленинграда. Во многом благодаря ему выжили его маленькие братья и беременная мать. Блокада глазами ребенка – наиболее проникновенные, трогающие за сердце страницы книги. Любовь к Родине, упорный труд, стойкость, мужество, взаимовыручка – вот что помогло выстоять ленинградцам в нечеловеческих условиях.В то же время автором, как профессиональным военным, сделан анализ событий, военных операций, что придает книге особенную глубину.2-е издание.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.