Наталья Могилевская. Худеем вместе - [2]

Мне кажется, я была хорошо подготовлена к работе на сцене, но я точно не была готова к работе в шоу-бизнесе. В тот же день, когда я получила свою первую заметную награду – премию на конкурсе «Славянский базар», я первый раз ушла со сцены «навсегда». Мне было 19.

Это был глубокий шок и разочарование от первого столкновения с цинизмом и жестокостью шоу-индустрии. Думаю, не стоит описывать жестокие подробности, поскольку мне кажется, что доброжелательный образ известных людей, который в итоге доходит до зрителя, в конце концов позитивно влияет на нас и приносит радость, но, поверьте, зависть, ненависть, проституция и неуважение к зрителю, с которыми я столкнулась, пошатнули мою веру в искусство и уничтожили желание работать в этой сфере.

Мы ехали домой в поезде украинской делегации из Витебска. Юрий Евгеньевич Рыбчинский, мой наставник и покровитель, был горд и очень доволен. Я выступала с его песней, мы везли премию в Украину, все были счастливы, и нас ждала горячая встреча на Родине. Поезд ел, пил, хохотал и распевал песни. Тем более неожиданным было, когда я пришла к Рыбчинскому в слезах и гордо сообщила, что ухожу навсегда.

Прошло много лет, прежде чем я поняла, что шоу-бизнес был ни при чем, его используют, как и все сильное и интересное в жизни, как наркотик, страстно, властно, жадно, без уважения и благодарности, люди, полные страхов и страстей. Так мы относимся к сексу, еде, любви, деньгам и прочим благам. Сам шоу-бизнес не виноват. Он как Солнце, просто светит. И то, как ты используешь эту силу, лишь твой выбор.

Смогла ли я сохранить веру в искусство и любовь к людям? Смогла. Смогла ли я не поддаться соблазнам? Нет.

Это был период ошибок и страстной увлеченности игрой. Ранняя популярность с первыми деньгами способны вскружить любую молодую голову. Я стала властной, требовательной, раздражительной. Все это оправдывала нечеловеческим графиком и служением людям, а на деле уже давно служила самой себе. Добиваясь огромных высот и благополучия, люди часто теряют себя, и голос искренности и доброты, чистоты и нежности звучит все тише.

В тот первый год после автомобильной аварии не стало папы.

Глава 2. Я не хотела жить

Самоанализ показал отсутствие себя…

Владислав Божеда

Однажды после победы на «Славянском базаре» и после упоминания в прессе о денежной премии ко мне домой стал приходить приятный молодой парень. Он всегда приносил цветы и говорил, что поклонник. Я просила оставить цветы у решетки, ограждающей коридор, и не спешила открывать дверь незнакомому человеку. Так этот парень приходил в течение нескольких месяцев. Я к нему привыкла, он был скромным и приятным, послушно оставлял цветы и уходил. Мне он начинал нравиться, я не заметила, как начала ждать его приходов. Однажды мне стало неловко с таким преданным и безобидным человеком говорить через решетку. Я открыла дверь и… получила резкий удар в лицо. Он схватил меня за волосы, проволок в квартиру, за ним вбежали еще двое. Меня спасло то, что я говорила по телефону и позвала на помощь: они решили, видимо, что я дома не одна. А возможно, это просто добрая ко мне судьба. Они сбежали, так и не завершив задуманное. Они сбежали, но, к сожалению, забрали с собой мое доверие к людям. Боль обманутого доверия была намного сильнее физической…

Мою жизнь можно условно разделить на части: когда я была на вершине собственного успеха и когда – на дне собственной души. Популярность, как и все в моей жизни, происходила рывками: взлет – спад, рассвет – закат, снова взлет и снова закат… Так, после головокружительного успеха двухтысячных пришло понимание: очередной виток славы, деньги, реализация, отличная физическая форма, самый прекрасный мужчина, мой муж, – все это не приносит мне счастья. Потому что МЕНЯ у меня нет. Я чувствовала, что по пути к успеху я потеряла что-то очень ценное.

В течение более чем десяти лет я работала без выходных, и днем, и ночью, жила в переездах. Днем я работала в Talant Group или на съемочной площадке, вечером иногда по два концерта. Уже после, уставшая, пыталась строить личную жизнь, в основном в форме выяснения отношений на повышенных тонах на почве ревности и усталости, отсутствия времени и желания проявлять обоюдное уважение и терпение. Я и моя личная жизнь всегда находились под прицелом телекамер, поклонников, прессы. Моя цель, как и раньше, была оставаться максимально открытой, потому что творчество требует максимальной искренности. Делая что-то от сердца, что-нибудь честное, чистое – номер, песню, интервью, – я была открыта и очень уязвима, не была готова к негативным оценкам, издевкам или к желтой прессе, которая беззастенчиво искажает смысл или пишет какую-то гадость, очень болезненную и неприятную, я не была готова к недоброжелателям и всевозможным другим темным людям, имеющим свои цели и повышенный интерес к известностям. Меня это очень пугало, ранило и рождало недоверие к окружающим.

Меня стали часто посещать страхи и сомнения. Все спуталось. Было неясно, кому верить и на что опираться. Я прислушивалась к осуждению и критике, поддавалась их давлению и постоянно была недовольна собой. Даже когда закончились первые «Танцы со звездами» с Владом Ямой, во время которых на улицах останавливался пустой транспорт, – мне по прежнему казалось, что все еще недостаточно хорошо. И после меня не радовали ни моя прекрасная форма, ни переполненные залы в городах.