Насты - [32]

Зяма спросил с интересом:

– А почему?

– Ответ очень сложный, – произнес Валентин, – но в очень упрощенной форме это будет звучать так… Люди слишком быстро рванулись по лестнице прогресса, не разобравшись сперва, кто они есть. Потому мы, насты, выполняем очень важную и спасительную для человечества роль клапана!

– Это… как?

– Если все силы бросить на прогресс, – объяснил Валентин терпеливо, – неважно, хайтековский или медицину, как сейчас в моде, человечество может перегореть… или взорваться. Все это только термины, как понимаете, но когда насилие над человеческой натурой станет чрезмерным, то рухнет цивилизация, запылают дома, прольется кровь… но не в войнах, все прошлые покажутся детскими шалостями, а погибнет все… и в лучшем случае выживут какие-то стойбища охотников или альпинистов, забравшихся далеко от технологического мира.

Данил спросил недоверчиво:

– Все озвереют?

– А мы и есть звери, – объяснил Валентин. – Только в железном наморднике так называемой культуры, в железной клетке цивилизации и с чугунными ядрами правил на всех лапах. Этот зверь рано или поздно вырвется, потому что намордник давит все сильнее, а клетка уже начинает сжимать ему ребра… А что делаем мы, которые насты?

Сообразительный Зяма сказал быстро:

– Выпускаем его немножко пошалить! Как Карлсона.

– Верно, – сказал Валентин. – Мы – спасаем цивилизацию. Без нас зверь бы уже вырвался и все разнес. Но его начали выпускать еще Адам с Евой! Его выпускали все войны и революции, его выпускают все те, кто нарушают правила хоть закона, хоть нравственности, трахая чужих жен…

– Ух ты…

– Мы реализуем, – пояснил Валентин терпеливо, – присущую человеку необходимость срать в лифте и пачкать говном стены. Это изначально в каждом, но все и всегда старательно замалчивают этот факт, да что там замалчивают: страшатся сказать о нем вслух, страшатся даже подумать! И вот только мы, насты, рассвет нового мира, впервые говорим вслух, открыто, говорим громко и даже подкрепляем свои слова четкими и решительными действиями!

Мне показалось, что он чуточку рисуется, даже играет, как опытный оратор на трибуне, чем-то похожий на кандидатов в президенты движениями и жестами.

В наступившей паузе Зяма сказал задумчиво:

– Мне, как представителю избранного народа, нравится, что мы не первые, а как бы продолжаем спасать цивилизацию, когда та становится слишком правильной…

– Точно подмечено, – сказал Валентин. – Иуда выдал Иисуса не потому, что соблазнился тридцатью сребрениками! Ему дико насточертела сладенькая проповедь всеобщей любви и добра. Можно быть добрым день-два, можно три, даже четыре… но на пятый обязательно сорвешься. А Иуда ходил за Иисусом несколько недель! Тут уж кучей говна под дверью соседа или разбитым зеркалом в лифте не отделаешься. Душа требует равноценной компенсации, и он…

Грекор хохотнул:

– Скомпенсировал!

– Скомпенсировал, – согласился Валентин. – Иначе, кто знает, не вылилось бы все дальнейшее в жестокую кровопролитную войну?.. Но Христа распяли, а Павел тут же повернул все в другую сторону, придав учению совсем другой смысл, и ваш гребаный Израиль был спасен от жестокой гражданской войны, что кончилась бы, скорее всего, полным разрушением всего, связанного с иудаизмом.

Зяма распахнул рот от удивления.

– Иуда… спас Израиль?

Валентин отмахнулся.

– Спас, но мне ваш Израиль по фигу. Важнее то, что этот предохранительный клапан цивилизации приоткрывался постоянно, спасая ее котел от перегрева и взрыва. А сейчас вот мы впервые за всю историю человечества делаем это осознанно, а не подчиняясь инстинктам самосохранения, как поступали раньше дикие и малограмотные!

Я молчал, слушал, посматривал на их ошарашенные и медленно светлеющие лица. То, что мы понимали на инстинктивном уровне, даже не понимали, а просто ощущали, как звери чувствуют будущие изменения в природе и заранее предпринимают нечто: перед дождем возвращаются в свои норы и гнезда и торопливо ложатся спать, чтобы не тратить энергию попусту, а перед зимой стараются нажраться так, чтобы жир свисал с боков, так вот это наше понимание на клеточном уровне странный аспирант изложил точно по науке… если такая наука уже есть, но, думаю, он сам ее придумал.

Все начали посматривать на меня, я сказал с чувством:

– Тебе быть не только доктором, но и нобелевцем! Ты хорош, Валентин. Зришь в корень, как великий срун Козьма Прутков. А вы, морды, все поняли?

Зяма ответил за всех:

– Конечно, он разъяснил доступно, на пальцах. Разве что Данил с Грекором не врубились да Люська и Маринка, а так все… только насчет нашего бугра тоже сомневаюсь…

– Тогда за работу, – сказал я решительно. – Я просмотрю по сети, что вообще-то готовится по городу из маршей и демонстраций…

– Присоединимся?

– Может быть, – пообещал я, – даже поведем народ. Но не сразу, не сразу.

Глава 14

Зяма повесил на стену над столом, где почти приватизировал мощный комп с гонками на харде, криво вырванную страницу из книги, где старый дед выглядывает из рассохшейся бочки.

Данил спросил туповато:

– Это че?

– Диоген, – с гордостью ответил Зяма. – Первый в мире безродный космополит! Гражданин вселенной, как он себя называл очень скромно. Жил в бочке и постоянно срал под дверьми приличных соседей.