Насты - [11]

– Надо сообщить родителям, что задержусь немножко.

Данил фыркнул:

– Все еще контролируют? Ну ты даешь.

– Они заботливые, – ответил Валентин. – Люся, ты можешь хихикнуть, когда буду разговаривать?

Люська сделала большие глаза, но когда из мобильника донеслись неразборчивые голоса, а Валентин начал сбивчиво и виновато объяснять, что он еще чуть задержится, нет-нет, все в порядке, она заговорила громко и весело:

– Милый, я уже под одеялком! Ты скоро?

Голоса в мобильнике сразу оборвались. Валентин послушал еще пару секунд, вырубил связь и улыбнулся Люське.

– Спасибо.

Зяма сказал ядовито:

– Это для тебя оправдание?

– Ну да, – ответил Валентин с неловкостью.

– А че, – спросил Данил, – боятся, гомосечничать начнешь? Или кто-то тебя начнет в жопу шпилить?

Валентин поморщился:

– Нет, просто все мои сокурсники на вечеринках и в ночных клубах, а мне вот, как уроду какому, нравится работать. Вот и родители и беспокоятся, все ли со мной в порядке.

Грекор хохотнул:

– Ну, вот так работать, швыряя камни в павильоны, это ниче так, можно! Еще и диссертацию пишешь?

– Да, – ответил Валентин скромно.

– И что, – спросил Грекор с недоверием, – кандидата дадут?

– Возможно, – ответил Валентин и опустил глазки, – даже доктора. Я поднял очень сложные вопросы и даю им очень неожиданные ответы и нестандартное толкование.

Все замолчали и уставились на него, как на привидение. В головы не укладывается, что с нами может сидеть доктор наук, хоть и будущий.

Я сказал строго, после успешной операции моя роль повышается сама по себе, а голос звучит увереннее:

– Проведем разбор полетов! Посмотрим, что сделали так, а что не так, проэкстраполируем на будущее… Мы только начали ломать эту чертову систему угнетения человека человеком!

Данил прогудел озадаченно:

– Какой разбор? Все прошло как по маслу.

– Безукоризненно, – согласился Зяма.

Грекор сказал залихватски:

– Эх, сейчас бы пивком отпраздновать… А лучше – водочкой!

– Запасов не держим, – ответил Данил. – К тому же тут качалка, не заметил? Какая, на хрен, водочка?

– У меня есть, – сообщил Грекор заговорщицки.

– Неси, – велел я. – Тебе тут рядом. Мы подождем, только не перебуди там своих.

– Они оба в хлам пьяные, – ответил Грекор.

Данил сказал строго в спину:

– А мне пива… если есть.

Грекор обернулся быстро, мы все живем в соседних домах, потому и слились в компашке, в рюкзаке позвякивают бутылки. Зяма посмотрел на его малость испуганное лицо, посочувствовал:

– У бати спер?

Грекор ответил зло:

– Он и не вспомнит утром, сколько выжрал!.. Кто заказывал пиво?

Пиво заказывали, как оказалось, все, только Грекор остался с бутылкой водки. Компанию ему составил бы разве что Юрик, но тот, похоже, снова в постели у Марины, а мы взяли из упаковки по банке.

Данил осушил одним махом, Я пил мелкими глотками, Валентин и Люська больше вертели в руках, Люське вообще нравится все сладкое, а пиво, видите ли, почему-то горькое…

После второй банки пива Данил похлопал Валентина по узкой спине и сказал с одобрением:

– Ты же интеллигент вроде, вон у тебя вся морда такая бледная и утомленная даже без солнца. Зяма и то не такой, хоть очки носит. С чего это ты согласился взять камень и вот так бросить? Чтоб все вдрызг?

Валентин кивнул, ответил вежливо, но с нарастающим азартом:

– Да-да, чувствуется, что вы читали Достоевского! Особенно те места полемики с Чернышевским, когда тот воспевал светлый хрустальный дворец, в котором будут жить люди, чистый и стерильный, а Достоевский тогда возразил, что предпочитает жить в грязном темном подвале, а оттуда швырять по ночам булыжники в его хрустальный дворец… чтоб со сладким звоном сыпались стекла!

Данил сперва обалдел, что его зачислили в читатели какого-то Достоевского, потом приободрился: мысли умных людей совпадают, а этот Достоевский, видать, тоже умный мужик, раз по ночам швырял камни в дворец какого-то Чернышевского, нового русского, видать.

Он открыл следующую баночку пива для Валентина, а то вдруг тот по интеллигентности сам не сумеет.

– Хлебни, а то горло пересохло, вижу.

Грамотный Зяма спросил вежливо:

– Валентин, вы в самом деле аспирант?

– Он самый, – согласился Валентин. – Мне давали на выбор несколько тем, но все такие неинтересные! Я придумал и предложил «Хулиганство, как самовыражение подавленной личности в эпоху глобализации и технологического прогресса, а также корни хулиганства, его настоящее и будущее».

Все умолкли, осмысливая, я поинтересовался:

– Что под корнями имеете в виду?

Валентин сказал просительно:

– Давайте на «ты», а то как-то…

– Заметано, – сказал я. – Ну?

– Если взять имена, – пояснил он, – которые попали в историю, то получается странная картина… Васька Буслаев, к примеру, это такой богатырь, что только дрался и буянил. Подвигов по защите Отечества за ним никаких, но все равно любимец народа!.. Возьмите Мцыри или Байрона с его воспеванием Каина, Люцифера и прочих дьяволов? А образ Сатаны в литературе, поэзии, музыке?.. Ведь Байрон, когда воспевал Каина, делал по сути то же самое, что и вы делаете: срал в лифте, расписывал стены и разбивал лампочки!

Все притихли, имена незнакомые, но в помещении словно бы прошелестели огромные крылья темного ангела, освящая нашу деятельность. Зяма посмотрел на часы, скривился, все равно уже поспать не удастся, скоро рассвет, попросил почтительно: