Наступление королей - [14]

В фонтанах плескались золотые рыбки величиной с кошку.

Зигмунд Четвертый подошел к фонтану и покрошил рыбам хлеба.

— Эх, благодать! Райское получилось место. Век отсюда не уходил бы, если б не государственные дела.

Так бы и жил тут на крыше. А что? Так бы и жил. Хорошо, никто не мешает. Разве коршун какой иногда залетит — павлина съест. Так у меня их много, павлинов-то… — Они прошли вглубь. — Вон там за кустами гамак висит. Не желаешь, Генрих, отдохнуть с дороги на свежем воздухе?

— Попозже… Недурно ты тут все обустроил. С размахом.

Почвы-то много ушло? Как ее сюда затаскивали?

— Очень просто. Я распорядился и затащили. Сейчас посмотрим сколько. Зигмунд Философ вытащил шпагу и воткнул ее в землю по самую рукоятку. Смотри, шпаги не хватает. Шпага кончилась, а крыши не достал.

Генрих Фурценбокен одобрительно цокнул.

— А крыша-то не провалится? — поинтересовался он.

— Чего ты говоришь?

— Крыша, спрашиваю, выдержит?

— Крыша-то? А чего ей сделается? — Зигмунд попрыгал. Видал? — Он вытащил из земли шпагу и ополоснул ее в фонтане. К шпаге подплыла рыба. Зигмунд Философ изловчился и наколол рыбу шпагой. — Чувствуешь, Генрих? Дикость первозданная. Нетронутые твари…

Я и охочусь тут, когда настроение бывает. У меня здесь на чердаке кролики живут. Они на крышу через норы вылезают — на травке порезвиться. Когда я охотиться прихожу, мой егерь их с чердака на крышу гонит. Он там палкой по стенам лупит и орет на них. Кролики на крышу ошалелые выскакивают, а тут я по ним с двустволки — шарах, шарах!

— Неплохо…

— У меня все так. Один раз живем. Видишь перстень на руке?

Вот тут внизу написан мой девиз. Читай.

Генрих Фурценбокен прочел:

" Живи достойно. Умри довольным!"

— Пошли в беседку. Чем-нибудь закусим. Родственники пошли в беседку.

Посреди беседки стоял накрытый стол. Зигмунд Философ снял крышку с блюда. На блюде оказался фаршированный кролик.

— Как раз кстати. Это я сегодня утром на охоте подстрелил. Свежий. Зигмунд вытащил изо рта у кролика вареную морковку и выбросил ее в кусты. — Это я не ем. Это кролики едят морковь, а я не ем.

Давай вина выпьем.

— Давай, но чуть-чуть…

Зигмунд Философ оторвал от кролика ногу:

— На, Генрих, ногой закуси. И я закушу… Намереваюсь на следующий год оленей тут завести, — сообщил он, жуя мясо. Представляешь, Генрих, пятнистые олени ходят, из фонтанов воду пьют… Буду на оленей охотиться. Со всеми удобствами. Только нужно для этого решеткой крышу обнести, чтобы олени во двор не падали. Кролики, иногда, тоже падают, но их не жалко, у меня их много… Ты ешь, ешь. А то — вон какой худой. Есть надо. В здоровом, как говорится, теле — здоровая пища. Вон того паштета попробуй.

— А слона не хочешь тут завести? А то мне слон от Якшибурмаха Восьмого в наследство достался.

Не знаю, чего с ним делать.

— От Якшибурмаха, говоришь? Достойный король был. Строгих правил. Не позволял себя козлом называть. Старая закалка. Давай помянем его.

— Слона-то возьмешь? Или как?

— Слона-то? На хуй он мне сдался. Он мне за один день всю Семирамиду вытопчет и крышу продавит.

Нет уж, брат, уволь. Оленей еще взял бы, слона — нет. У меня тут тебе не зоопарк, а Висячие Сады Семирамиды.

— Может, возьмешь все-таки. В крайнем случае, его в конюшнях держать можно.

— Не возьму. Ты, Генрих, не обижайся. Сам — приезжай когда хочешь.

Погостить там, на крыше отдохнуть. Я тебе всегда рад. А слона мне не надо.

— Эх… — Фурценбокен вздохнул. — Надоел мне этот слон. Гадит везде, сука. Вони от него. Отдал бы комунибудь в хорошие руки. Поговоришь, может, с соседями — может возьмет кто?

— Ладно, поговорю. Давай выпьем еще.

— Да достаточно уже. У меня уже голова кружится.

— Пей, а то с соседями говорить не буду… Выпил? Молодец. А теперь закусывай кроликом.

Генрих Фурценбокен откусил от кролика.

— Что это? — Он сплюнул на ладонь монету с изображением Зигмунда Четвертого Философа.

— Ну и везучий же ты, принц! Мне иногда по три дня монета ни в чем не попадается. А тебе за сегодня — уже вторая.

— Знал бы я раньше, так и вовсе за стол к тебе не сел, раз у тебя повара всякую грязь во все блюда рассовывают.

— Какой ты, право, кузен, нудный. — Зигмунд сморщился. Ладно бы тебе дерьма в тарелку положили — так нет же. Кому другому позолоченая монета бы в рот попалась — так он бы до потолка беседки прыгал от счастья. А ты брезгуешь. И вообще мне если чего не нравится, я вином запиваю и помалкиваю. Понял? Давай выпьем.

— Я больше не могу.

— А ты пробовал? Для дезинфекции.

— Ладно, наливай. — Махнул рукой Генрих.

— Вот, другой разговор. Пойдем теперь… Я тебе сад какследует покажу.

Родственники покинули беседку и углубились в заросли.

— Гляди, какие у меня здесь деревья огромные. — Хвастался Зигмунд Философ. — А вот эти ягоды ты, кузен, не ешь, они ядовитые.

— Да я вообще ничего немытого не ем.

— Нудный ты, Генрих. Какой ты нудный. — Зигмунд отставил руку в сторону и спел. — Не ем не-еемыто-го и я-довито-го!

— А зачем ты тут столько репейника насажал? У меня все штаны в репьях.

— Я его не сажал. Это сорняки. — Зигмунд Четвертый выхватил шпагу и стал сосредоточенно рубить репейник. Из репейника выскочил кролик и умчался в сторону беседки.