Наступит день - [26]

В какой-то правительственной газете Фридун прочитал, что Горький, отрицая все религии и аллаха, создал новую религию и нового бога. Этот бог разрушает все старые представления, все законы морали, увлекая людей в греховный мир, где нет ни законов, ни веры, ни правопорядка.

Эти слова, бросая читателей в дрожь, вместе с тем возбуждали в них и непреодолимое любопытство: да кто же этот бесстрашный человек, выступивший против аллаха, открывший нового бога? Хотя бы одну строчку увидеть из написанного им!

Вначале, когда Фридун впервые прочитал подобное, он почувствовал пробуждение именно такого любопытства, но впоследствии, услышав от людей другого лагеря совершенно противоположные суждения о Горьком, Фридун загорелся настоящим интересом. По словам этих людей, Горький был великим художником, который показал миру истинную правду жизни - правду, которую до него ни один писатель не сумел раскрыть так глубоко и ясно.

Случайно оказавшаяся в его руках книга давала теперь Фридуну возможность непосредственно познакомиться с произведением русского писателя. Фридун заторопился.

- Спрячь эти книги! - сказал он Фериде, возвращая первые три. - А эта пусть пока останется у меня. Отдам после.

С первых же строк книга захватила Фридуна. По мере чтения ему казалось, что это не описание незнакомых ему людей, живущих где-то далеко от него, в рабочей слободке, а живые и близкие, с детства знакомые ему картины...

"Возвращаясь домой, ссорились с женами и часто били их, не щадя кулаков", - с волнением читал Фридун, и ему казалось, будто кто-то, крепко взяв за руку, водит его по улицам, входит с ним в дома и, открывая перед ним самые сокровенные думы и переживания людей, настойчиво спрашивает: "Ну как? Верно? Ты узнаешь эту жизнь?"

Вот он читает о Михаиле Власове и начинает глубже понимать причину грубости и вспышек злобы Серхана и многих, многих Серханов.

"Не все люди виноваты в грязи своей", - читал он у Горького и задумывался: ну, а кто же виноват? Потом он читал снова:

"Люди привыкли, чтобы жизнь давила их всегда с одинаковой силой, и, не ожидая никаких изменений к лучшему, считали все изменения способными только увеличить гнет".

Нет, надо изменить эту жизнь! Вот первая мысль, которую пробудила в Фридуне "Мать", Горького. В ней, в этой книге, он находил ответ на многие вопросы, которые так волновали его за последние месяцы, заставляя почти физически страдать. Ему казалось, что до этого дня он ходил по земле, как слепой, ничего не видя и руководствуясь одним инстинктом. Сейчас Фридун точно держал в руках факел, который освещал все вокруг вплоть до самых темных, самых смрадных уголков жизни. Пламя этого факела обливало беспощадным, ярким светом и хикматов исфагани, и приказчиков мамедов, и жандармов али, обнажая звериное нутро правящего класса и его приспешников. При свете этого факела еще яснее становилась Фридуну трагическая судьба тети Сарии, Гюльназ, Фериды...

Мир, разделенный на два непримиримых лагеря, отчетливо предстал перед Фридуном. В одном гигантском лагере были миллионы людей труда, творцов всех земных богатств, созидателей, с натруженными, мозолистыми руками.

"Для нас нет нации, нет племен, есть только товарищи, только враги. Все рабочие - наши товарищи, все богатые, все правительства - наши враги... Мы все - дети одной матери - непобедимой мысли о братстве рабочего народа всех стран земли..." - с волнением читал Фридун слова Андрея Находки.

Фридуну, который всегда мечтал о том, чтобы люди жили хорошо и радостно, Горький показывал ту реальную и величественную силу, способную создать такую жизнь. Для этого надо было идти путем, по которому шел Павел Власов. Путь этот тяжел и опасен: тюрьмы, ссылки, лишения ожидали на нем путника. Но это был единственно верный путь к свободе и счастью, путь борьбы, и Фридун невольно связывал прочитанное в книге с тем, что нередко пересказывала ему Ферида со слов приезжей из Баку...

Там, за рекой Аракс, на той стороне границы, люди труда создали свободный и счастливый мир, но они завоевали его в борьбе.

Это - путь убежденных, бесстрашных героев.

Но разве нет в его стране таких героев? Да, и в его стране есть люди, которые пойдут на смерть в борьбе за свободу, за счастье народа! Только страшный гнет превращает таких благородных людей народа, как дядя Муса, тетя Сария, Серхан, в рабов. Но если и закипает в них гнет, - он пожирает их самих, потому что нет человека, который поднял бы их, объединил и повел на борьбу. Им нужен свой Павел Власов - человек, который смело повел бы их за собой, который провозгласил бы: "Да здравствует социал-демократическая рабочая партия, наша партия, товарищи, наша духовная родина!"

"И у нас должны найтись такие, как Павел Власов! Но у нас нет организации, которая воодушевляла бы их, открывала перед ними новую перспективу. У нас нет "духовной родины"! - Фридун чувствовал, как все больше и больше проясняются его мысли, принимая четкие очертания, как он все ближе подходит к какому-то твердому, непреклонному решению.

До каких пор будет он жить с оглядкой, в страхе, по-воровски скрываясь от закона? Надо уничтожить этот закон, эти порядки, превращающие людей в рабов!