Настоящий инспектор Хаунд - [9]

Хаунд. Где он сейчас?

Магнус. Должно быть, недалеко от дома: в такую погоду не улизнешь.

Хаунд. Согласен. Не бойтесь ничего, леди Малдун: я задержу человека, который убил вашего мужа.

Синтия. Моего мужа? Я не понимаю.

Хаунд. Все свидетельствует против Гаскойна.

Синтия. Но кто это? (Указывает на труп.)

Хаунд. Ваш муж.

Синтия. Нет, не муж.

Хаунд. Муж.

Синтия. Говорю вам, нет.

Хаунд. Я веду расследование, а не вы!

Синтия. Но это не мой муж.

Хаунд. Вы уверены?

Синтия. Господи Боже!

Хаунд. Тогда кто это?

Синтия. Не знаю.

Хаунд. Кто все-таки?

Фелисити. Первый раз его вижу.

Магнус. Не похож ни на кого из моих знакомых.

Хаунд. Дело превращается в полную неразбериху.

Синтия. Но что нам делать?

Хаунд (хватаясь за телефон). Я позвоню в полицию!

Синтия. Но ведь вы и есть полиция!

Хаунд. Слава Богу, я здесь, - линия оборвана!

Синтия. Вы хотите сказать...

Хаунд. Да! Мы предоставлены сами себе, отрезаны от внешнего мира, и нам грозит серьезная опасность!

Фелисити. Вы хотите сказать...

Хаунд. Да! Я думаю, убийца на этом не остановятся!

Магнус. Вы хотите сказать...

Хаунд. Да! Один из нас, обыкновенных смертных, сведенных вместе судьбой и оторванных разгулом стихии от человечества, - убийца! Его надо найти обыскать дом!

Все поспешно расходятся в разные стороны, сцена мгновенно пустеет. Небрежной

походкой входит Саймон.

Саймон (окликает при входе). Кто-нибудь здесь есть? Странно... (В изумлении замечает труп. Приближается к нему и переворачивает. Выпрямляется и тревожно осматривается.)

Бердбут. Вот тут-то Саймону и каюк.

Выстрел. Саймон падает мертвым. Вбегает инспектор Хаунд и склоняется над телом Саймона. В балконной двери появляется Синтия. Она застывает на

месте.

Синтия. Что случилось, инспектор?

Хаунд оборачивается к ней.

Хаунд. Он мертв... Саймон Гаскойн, полагаю. Суровая кара даже для убийцы... если только... если только не... Мы полагали, что тело не могло лежать здесь до появления Саймона Гаскойна... но... (надвигает кушетку на труп) вот вам и ответ. А теперь кто убил Саймона Гаскойна? И почему?

Занавес, пауза, аплодисменты, все уходят.

Мун. А почему бы нет?

Бердбут. Вот именно. Туда и дорога.

Мун. Да, уйти от ответственности за убийство совсем нетрудно - при условии, что мотивы его достаточно загадочны.

Бердбут. Жалкий щенок! Он кругом ее обманывал.

Мун (задумчиво). Конечно. У меня за спиной все так же маячил бы Пакеридж...

Бердбут. Ей нужен более мужественный, более зрелый...

Мун. ...и если бы я смог, то смог бы и он...

Бердбут. Да, я знаю один довольно приятный отель, очень скромный, хозяин человек вполне светский...

Мун. Непросто голове носить корону.

Бердбут. Завтрак подают в отдельную комнату - и никаких вопросов.

Мун. Видит меня во сне Пакеридж или нет?

Бердбут (после паузы). Хелло, что случилось?

Мун. Что? Ах да, ну что вы на это скажете?

Бердбут (откашливаясь). Именно теперь пьеса начинает для меня оживать. Сюжетная основа разработана точно и достоверно, и автор не пожалел усилий на то, чтобы поучиться у мастеров жанра. Он создал вполне жизненную ситуацию, и немногие усомнятся в его способности разрешить ее с помощью ошеломляющей развязки. Таковая, собственно, еще не наступила, но у пьесы есть начало, есть середина - и, не сомневаюсь, будет конец. Поблагодарим уже за это, и вдвойне поблагодарим за отлично слаженное представление без малейшего налета непристойности. Но вероятно, все эти достоинства могли бы сойти за пустяк, если бы не актерская игра, которую я считаю одной из вершин современного театрального искусства. В Синтии - возможно, лучшей со времен войны...

Мун. Если всмотреться пристальней, а пристальное изучение наискромнейшая дань, которую эта пьеса заслуживает, я думаю, мы обнаружим, что внутри жестко очерченных рамок того, что на определенном уровне представляется уик-эндом в загородном доме (несомненно насыщенный смыслом символ), автор раскрыл перед нами - не побоюсь этого слова - человеческую участь...

Бердбут. В одном ее мизинце больше таланта...

Мун. Поразительный, стоящий особняком орган слуха, который мог бы принадлежать Ван Гогу...

Бердбут. ...публичный скандал, что почетная награда до сих пор не присуждена...

Мун. Тяжело, в самом деле тяжело столкнуться со столь повсеместным пренебрежением, и потому я не предприму попытки воздержаться от упоминания таких имен, как Кафка, Сартр, Шекспир, апостол Павел, Беккет, Биркетт, Пинеро, Пиранделло, Данте и Дороти Л. Сейерс.

Бердбут. Сногсшибательное представление. Я забыл обо всем.

На пустой сцене звонит телефон. Мун старается этого не замечать.

Мун. Еще тяжелее... Еще гораздо тяжелее... Еще куда как тяжелей... Также крайне нелегко... Данте и Дороти Л. Сейерс. Тяжелее некуда...

Бердбут. Остальные участники, включая... Мун!

Мун, потеряв терпение, хватается за телефон. Он явно раздражен.

Мун (рявкает в трубку). Алло! (Пауза, поворачивается к Бердбуту, спокойным тоном.) Это вас! (Пауза)

Бердбут поднимается и осторожно приближается к телефону. Мун передает ему трубку и возвращается на свое место. Бердбут провожает его глазами и с

виноватым видом озирается вокруг.