Настоящик - [25]

Солнышку не рад был только Гошка.

– Самолет могут послать.

Чуть развиднелось, погнал в дорогу, каши сварить не дал:

– Во-первых, дым заметен, а во-вторых, спичек только коробок, экономить надо...

Ну, что, почесались да пошли. Пойдешь, когда они вдвоем подгоняют – мороз да Гошка.

– Куда ж он вел-то вас?

– Куда! На Кудыкину гору! Извиняюсь. Мы с Саньком и сами все допытывались, далеко ли еще. Но Гошка только отмахивался.

– Ишь, торопыги какие! Терпите! Идем неплохо, жратва есть, чего еще?

– Жратва и в лагере была, – Санек бурчит. – Небось, прожили бы кое-как... до амнистии.

Гошка аж мешок уронил.

– Да ты с головой или нет?! Мы же зачем и пошли – правду добыть! Зажилило начальство нашу амнистию, сидит, под жопу личные дела подложило, и все у него шито-крыто! А Сталин-то и нет знает! Вот, горюет, хороший боец был Санек Вакуленко, да жаль, погиб смертью храбрых!

– Как это так – погиб? – удивился Санек.

– А где ж он? – Гошка закинул мешок на плечо и зашагал дальше. – Приказано было всех ошибочно замордованных отпустить, так? Если нет Санька, значит сгинул в рудниках, дошел на общих. Либо, в самом деле, оказался враг.

– Какой я тебе враг?! – Санек чуть не с кулаками.

– Вот то-то и оно! – Гошка лыбится. – Мало ли куда начальство наш список сунуло – во враги ли, в покойники. А тут, представь, вдруг открывается дверь в Кремле, и входишь ты. Разрешите, мол, доложить, товарищ Верховный главнокомандующий. Боец Вакуленко жив-здоров и готов следовать по месту проживания, при всем параде и с боевыми наградами! Чудак-человек! Мы ж не только себя, мы всю республику Коми на волю выпустим! И Нарымский край в придачу.

Санек и челюсть отвесил. Вона как Гошка распланировал! А я посмеиваюсь.

– До Кремля далеко. А и близко было бы – кто нас туда пустит?

Но у Гошки на все ответ.

– Нам в Кремль и не надо. Нам только до связи добраться, дальше не учи. Доложим по всей форме...

Так это резонно рассказывает, аж в носу чешется. Санек идет, чуть не всхлипывает – очень ему хочется Верховному доложиться. Но меня на голый энтузиазм не возьмешь.

– Ну, дойдем мы, положим, до Инты. Та же зона, только больше. Ну и что? Ни одежки, ни бумажки. Кто такие? Откуда? Там же нам крылья заломают – и на нары. А уж к телефону и подступиться не дадут.

– К телефону! – Гошка презрительно скривился. – Да разве я потащил бы вас в бега ради какого-то телефона! Нет, братцы, там, куда мы идем, телефоны не в ходу. То есть, тьфу, что я? Там их как грязи. У каждого свой, через плечо. Так и ходят.

– Ага. И катушка провода на спине, – поддакнул я.

Люблю, когда смешно врут.

– Деревня! – отмахнулся Гошка. – Без проводов они работают! Но это мелочь, так – знакомой продавщице позвонить, в кино позвать. А есть там штука поударнее, совершенно секретная. Вам говорю, потому что доверяю. И потому что задача наша – общая. Я не дойду – другой дойдет и что надо, сообщит.

В общем, зарыт там пункт прямой смотрительной связи с Верховным...

– Это как так – смотрительной?

– А так. Экран, как в кинотеатре, только поменьше. А на экране – Сам. Ты его видишь, он тебя видит. И разговариваете. Будто в одной комнате.

– Ты-то откуда про экран знаешь? – не утерпел я. – С Самим, что ли, разговаривал?

– Разговаривать не разговаривал, – степнно ответил Сухотин. – А слышал. Земляк у меня там служит, связист. Вместе на Северном фронте КП оборудовали. Надежный парень. Он нас до этого экрана допустит...

Санек рот разинул, даже мерзнуть забыл.

– А зачем Верховному такая связь? С тундрой...

– Так это еще, когда Карельский фронт был, построили тут секретный город – заводы, институты, бани... Ну и связь, понятно. Инженеров туда, мастеров собрали – ковать оружие победы. Наковали – будь здоров! Там паровозы без угля ходят, понял?

– Как без угля? А на чем?

– На солярке. И пароходы тоже.

– Так он на море, что ли, город твой? – подъелдыкнул я.

Гошка покашлял.

– Зачем на море? Нет. Воздушные они, пароходы. По небу летают.

– Как это так – по небу? – не понял Санек. – Что за туфта?

– Сам ты туфта! ПэВэОшные аэростаты видал? Вот то же самое, только еще больше, с палубами, с каютами...

– Да ну тебя с каютами! – рассердился Санек. – Я думал, он серьезно... Не бывает такого!

– Бывает, – авторитетно подтвердил я. – Дирижабль "Гинденбург".

– Ну, слава Богу! – облегченно вздохнул Гошка. – Хоть один церковно-приходскую школу окончил!

И больше про секретный город рассказывать не хотел, сколько Санёк ни канючил.

– Ну, а дальше?

– А дальше хуже пошло. Как ни экономили крупу, гидрожир, да хлеб, а подъели все, до крошки. В мороз-то голодным далеко не уйдешь. Хочешь – не хочешь, а заправляйся. Да Санек с отчаяния две последние буханки разом всухомятку уписал, не доглядели. Чуть не помер, так ему кишки заворотило. Мы с Гошкой хотели ему еще кренделей навешать, для сытости, да сил не было.

А потом самолет прилетел.

Мы-то за это время привыкли, что вокруг ни души, будто на всей земле никого, кроме нас троих, и нет. Надеялись, что начальство про наш побег и думать забыло, терпения ему не хватило всю тундру перерыть. Да, видно, в кабинете, над бумагами, терпелка не мерзнет. Надо – и год будут искать, и два.