Настоящие люди - [21]

            — Не такие уж сыроеды дураки, — ответил Умка. — Если промышляют тем, что грабят соседей, то должны всегда ожидать нападения. Мы прибудем с рассветными сумерками, иначе они нас издалека увидят и успеют приготовиться.

            — Откуда ты знаешь, что мы рядом с ними пристанем, может, придется еще два дня их по побережью искать, как Тиркыет говорит?

            — Знаю, — буркнул старик и снова посмотрел на Элгара.

            — Тебе Иный сказал? Слышал, что вы к нему за советом ходили.

            — Да, Иный, — соврал Умка.

            Кавралин растерялся, он явно хотел еще поспорить, но понимал, что авторитет шамана был непререкаем.

            — Раз Иный так сказал, послушаемся его, — нехотя согласился Омрын.

            Умка и торговец еще раз обменялись неприязненными взглядами, и больше не возвращались к этому разговору.

            На рассвете было сделано жертвоприношение, чтобы предсказать итог рискованного похода. Жертвенный олень упал раной вверх и головой на восток, что было истолковано как благоприятный знак. Мужчины закончили приготовления, попрощались с друзьями и родственниками и оттолкнули лодки от берега.

            Против инук выступило три десятка человек. Все пошли охотно — у многих, как у Тиркыета, были свои счеты с новым вождем. Как выяснилось, Умка правильно рассудил, что молодой герой представляет большую опасность для луораветлан. Все, кто встречался с ним, в один голос говорили о нечеловеческой силе юноши и паническом ужасе, который он вселял в своих врагов. Инук нужно было преподать урок, и как можно скорее, пока они еще испытывали страх перед настоящими людьми.

            Из уже знакомых Элгару луораветлан в экспедиции участвовали Омрын и вождь морян Рыгрин, который вел отряд из пяти жителей Улык. Кавралин сначала не хотел участвовать в набеге и согласился только под давлением предводителя чавчу Арепу. Тому нужен был надежный наблюдатель в сборном отряде из оленеводов и морян, где последних было большинство.

            Когда лодки покинули мелководье, мужчины подняли паруса и взялись за весла. Ветер оказался благоприятным, что еще сильнее утвердило воинов в успешности похода — ведь сама стихия была на их стороне. Женщины вышли проводить храбрецов. Желая привлечь удачу, они забрались на самую высокую сопку и начали танцевать. Элгар наблюдал, как их пляшущие фигуры удаляются вместе со знакомым берегом, пока он совсем не скрылся, соприкоснувшись с горизонтом.

            ***

            После полудня луораветлан добрались до Имегелина и встали лагерем на каменистом берегу. Островитяне не приближались и предпочитали следить за пришельцами издали. Едва зашло солнце, как люди снова сели в байдары и продолжили опасное плавание. Море возле островов было по-прежнему заполнено покачивающимися на волнах льдинами. Плыть приходилось медленно и осторожно, длинными жердями непрерывно расчищая себе путь. На каждом судне поддерживался небольшой огонь в сосуде с жиром. Его использовали, чтобы греть руки, и не терять друг друга из виду.

            Одна байдара все же распорола днище. Ее команда выбралась на льдину и терпеливо дожидалась пока подойдут остальные лодки. Трем воинам не удалось избежать темной пучины. Как и большинство оленеводов, они не умели плавать и быстро уходили под воду, скованные холодом и страхом. Один из несчастных, который успел мертвой хваткой вцепиться в поплавок-пыхпых, все еще был жив, когда байдара Умки проплывала мимо. К тому времени бедолага уже сорвал себе горло и мог только тихо стонать, призывая товарищей на помощь. Они не могли отогреть несчастного, поэтому вытаскивать его из воды было бесполезно. Элгар хотел оборвать его мучения, но Тиркыет сказал:

            — Он теперь во владениях морского бога, пусть чернолицый насытится и защитит нас в обратном плавании…

            — Морского бога? — переспросил Элгар.

            — Да, черноликий Кереткун живет под толщей вод со своими женами. Утопленников он съедает. Когда я бежал от инук по тонкому льду, то не раз видел его голову, высовывающуюся из проруби.

            Элгар хотел сказать, что он всю жизнь прожил у моря и ни разу не приносил жертву черноликому, но передумал. Умка не чтил богов и не боялся злых духов, но многие из-за этого считали старика безумцем.

            Утонувшая байдара задержала плавание, и подойти к негостеприимным берегам под покровом ночи не удалось. Небо уже начало светлеть, когда путешественники увидели впереди полосу чужой земли. Берег казался мертвым, словно выгоревшим. Ни кустика, только голые темно-серые склоны, на которых среди подтаявшего снега лежали редкие скелеты вынесенного морем плавникового дерева.

            Элгар прищурил глаза, пытаясь почувствовать парящих в воздухе птиц, прочесть следы людей в легком ветре. Ничего. Чужой берег не отзывался на зов, он молчал: грозно, внушительно, враждебно. Элгар вздрогнул, когда сидящий рядом с ним мужчина вскрикнул и указал рукой в сторону земли. Там, среди камней и крупной серой гальки суетилось несколько человек — это были рыбаки, они возились со снастями. Рядом с водой лежали маленькие одноместные каяки. Увлеченные своим занятием инук не смотрели в сторону моря, поэтому не сразу заметили приближение чужаков. Байдары уже вышли на мелководье, когда рыбаки, наконец, увидели их. Они начали быстро сворачивать сети и уносить улов, уверенные, что успеют сбежать до того, как медлительные лодки незваных гостей достигнут каменистого берега…