Настоящие люди - [18]

            Кавралин вздрогнул, сжал кулаки и до того стиснул зубы, что задрожал подбородок. Эта перемена поразила Элгара, хотя длилась всего несколько мгновений. Омрын овладел собой и начал новый рассказ:

            — Жила-была девочка по имени Гынкы-нэут. Вернулась она как-то домой и увидела, что в яранге закрыто дымовое отверстие. Заглянула туда и увидела собак. Собаки плясали вокруг огня и выли. Девочка позвала на помощь — люди прибежали и стали колотить собак. Убежали собаки на западную сторону, стали народом.

            — Идем, — сказал Умка и направился прочь из полога. — Я спать хочу.

            ***

            — Ну что, лисенок, посмотрел на шамана? — спросил Умка.

            Элгар открыл глаза. Он уже успел задремать. Старый медведь лежал рядом, положив громадные руки под голову. Ничто в нем не напоминало молодость, о которой говорил Иный. Лицо, изборожденное морщинами и шрамами, было спокойно, но Элгар достаточно давно знал старика, чтобы понять: он был взволновал пророчеством шамана.

            — Те девушки… я не заметил, откуда они появились, — смущенно сказал Элгар.

            — Это жены шамана, не смей притрагиваться к ним, — предупредил Умка. — Иный стар, но своего не упустит.

            — Почему он взял дурную воду?

            — Старикам вроде него яд уже не страшен, зато утоляет жажду.

            — Разве он хочет пить? — удивился Элгар. Ему, как и всем, выросшим среди снегов, была непонятна потребность в воде.

            — Хочет, но не воды, — хмыкнул старик. — Его тело уже свое отжило, но душа голодает. Иный всегда был таким, сколько я себя помню. Думаю, он меня переживет.

            Повисло долгое, тягостное молчание.

            — Когда он увидел меня… — начал Элгар.

            — Знать не желаю.

            — Но…

            — Ты оглох? Я не желаю знать.

            — Почему Омрын не хочет рассказывать про Якунина? — Элгар сменил тему.

            Старик хмыкнул.

            — А с чего ты взял, что не хочет?

            — Он разозлился, когда услышал, что ты просишь эту сказку, — сказал юноша. — Омрын ведь помнит войну с таньгу? Я знаю, что он старше, чем выглядит.

            — Ты стал наблюдательным, — похвалил Умка.

            — Расскажи мне…

            — Не буду, — буркнул старик и перевернулся на другой бок.

            Элгар почувствовал несвойственное ему раздражение.

            — Как хочешь, — согласился он. — Только мне кажется, что все, кроме меня, про вашу с Омрыном вражду знают.

            — Наверное, так и есть, — после долгого молчания сказал Умка. — Но сегодня не расскажу. Может быть, в другой раз. Напомнишь мне.

            Он протяжно зевнул.

            — Хватит болтать, — проворчал великан. — Нет никого хуже болтуна.

            Умка перевернулся на спину и закрыл глаза. Он притворялся, что спит. Элгар знал, что старик засыпал тяжело и всегда мучился страшными снами.

            «Что ты видишь, когда уходишь в мир снов? — подумал юноша, глядя на своего наставника. — Что заставляет бесстрашного воина вздрагивать и шептать во сне?»

            Элгар прикрыл глаза и дал усталости затянуть себя в зыбкий сон.

      Глава 3

            Стены снежного дома искрились в лучах дневного света. Для вождя и его семьи жилье строили несколько человек, их иглу всегда было больше и красивее других.

            Инира любила спать в просторном, хорошо проветренном помещении. В ее доме не было вечно шумящей толпы родственников, никто не спорил за удобное место для сна, не толкался ночью и не будил громким храпом или детским криком. Можно было подолгу лежать утром и предаваться мечтам о приближающемся беззаботном лете.

            Ветерок проник сквозь отверстие в потолке, неприятно кольнул холодом кожу, но девушка только улыбнулась. Инира откинула одеяло и потянулась, прогоняя остатки сна. Сегодня она спала непозволительно долго — проступок, за который другая женщина понесла бы серьезное наказание. Но Инира пользовалась среди соплеменников особым положением. Она была сестрой вождя, и всюду ее окружали почитание и суеверный страх. С тех пор, как ее брат впервые взял в руки копье и победил в поединке, она не знала нужды или тяжелой работы. Инира плохо помнила первые годы жизни, брат рассказывал, что тогда они часто голодали и не могли рассчитывать на помощь, но теперь такое было сложно себе даже представить.

            Впрочем, ее положение в племени редко занимало мысли Иниры. В этом году на щеку девушки нанесли татуировку — знак того, что она достигла брачного возраста. Инира пыталась представить себя женой удачливого, опытного охотника Анурята или силача Оки, но образы всех мужчин меркли, стоило сравнить их с братом.

            Молодой вождь был необычайно красив и невероятно силен, самой природой он был создан, чтобы править племенем. Инира росла, греясь в лучах этого живого солнца, и его свет затмил для нее весь мир. Девушка не могла восхищаться другими людьми. Мужчины тоже не стремились завоевать внимание красавицы: она была окружена ореолом беды и многие не могли забыть мрачные обстоятельства ее рождения. Поэтому хотя уже наступила весна, Инира была далека от того, чтобы принять решение…