Настоящие люди - [13]

            По упряжкам и жилищам Элгар насчитал, что в лагере собралось не меньше сотни человек. Столько людей одновременно он прежде никогда не видел. Неподалеку от яранг, на участке очищенной от снега и выровненной земли группа мужчин играла в мяч. Сшитый из лоскутов кожи комок подскакивал в воздух под возбужденные возгласы игроков. На другом конце стоянки проводили воинские состязания. Лучники расстреливали тупыми стрелами человека, одетого в панцирь с крыльями. Тот ловко принимал и отражал ими летящие в голову стрелы. Элгар смотрел на него с восхищением. Не было недостатка и в желающих померяться силой на копьях. Гости, не принимающие участия в соревнованиях, собирались возле костров, чтобы поделиться новостями, некоторые танцевали, другие играли на варганах, извлекая из них протяжные и жалобные звуки.

            Умка и Элгар спешились и, ведя собак, прошествовали сквозь шумное кольцо временных жилищ к главной яранге, установленной в центре поселения. Ее исполинский каркас, обтянутый упругими кожаными стенами, высотой превосходил взрослого человека. Павильон был наполовину врыт в землю, и по краям укреплен камнями. Из большого отверстия в крыше валил темный дым. Южан, живущих близ Анадырского острога, таким шатром было не удивить, но Элгар в жизни не видел ничего более величественного.

            Пригнувшись и отбросив занавес в сторону, Умка вошел в исполинскую ярангу. Элгар, чуть помедлив, последовал за ним. Внутри было темно, душно и жарко, слышались приглушенные голоса. Судя по всему, старейшины уже собрались и держали совет о том, как им ответить на угрозу, исходящую от нового врага. Умка без колебаний скинул кухлянку, обнажив могучий торс, покрытый старыми шрамами. Следом в общую кучу полетела глухая камлейка Элгара.

            Все присутствующие старейшины и уважаемые воины сдержанно приветствовали Умку и косо смотрели на его молодого спутника, но прогнать Элгара никто не решился. Он сел немного поодаль от огня, возле стены павильона, и внимательно следил за собранием.

            Неловкое молчание, наступившее после прихода Умки, нарушил лидер оленеводов-чавчу — высокий, худощавый Арепу. Он был среднего возраста, с лицом, покрытым шрамами, морщинами и пятнами от перенесенных болезней.

            — Что, Умка… — хрипло проговорил вождь, расправив худые, но при этом широкие плечи. — Погнали тебя сыроеды?

            — Погнали, — старый медведь склонил голову.

            Элгар искал в его голосе и взгляде следы сдерживаемой ярости, но находил только усталость.

            — Омрын говорит, появился у них молодой предводитель. Злой и свирепый, как бешеная собака.

            Низкорослый кавралин утвердительно кивнул.

            — Я говорил с Оки и Анурятом, — проговорил Умка. — Они сказали, никто побить его не сможет. Верю им.

            — Вот как… — протянул Арепу.

            Некоторое время он задумчиво смотрел на огонь, но Элгар сразу почувствовал: решение было принято задолго до того, как они вошли в павильон.

            — Сейчас воевать против них не можем, — отрезал оленевод. — Лед подтаял — на санях и нартах не проехать, лодки тоже до лета не пройдут, все море в льдинах. Мы уже решили…

            Старый медведь громко, скрипуче расхохотался. Элгар вздрогнул. Он еще не слышал, чтобы его воспитатель так неприятно и зло смеялся.

            — Послушай себя, Арепу, — утирая выступившие от смеха слезы, продолжил Умка. — Ты кого сейчас обмануть хочешь?

            Предводитель оленеводов подобрался и недобро нахмурился.

            — «Сейчас сражаться не можем», — Умка глумливо перекривил его слова. — Скажи, зачем ты тогда явился на большой сбор и своих людей привел? Не много ли чести, чтобы отказать в помощи одному старику?..

            — Я не лгу! — возмущенно воскликнул вождь.

            — Верно, не лжешь, — согласился старик. — Вы собираетесь воевать не против сыроедов…

            В шатре повисла гнетущая тишина. Все взоры устремились на Омрына.

            — Я ничего не говорил, — быстро сказал торговец. — Он сам догадался.

            Умка кивнул.

            — Только сыроедов бить сейчас надо! Их вождь знал, что напасть в ответ на них не сможем, оттого и храбрился. Знает, что сильнее всегда тот, кому нельзя отомстить. Если разнесется слух, что он нас пугнул — к лету еще сто человек к нему примкнут. Нового Якунина хотите?

            Сидящие в яранге мужчины громко захохотали.

            — Якунин! — насмешливо сказал Арепу. — Якунин в железе ходил, из большой пушки стрелял. Где уж ему до Якунина?!

            — Верно, в железе ходил, — спокойно сказал Умка, глядя на развеселившихся мужчин. Своими грубыми, громадными пальцами он прикоснулся к висящему в ухе кольцу.

            Смех и возгласы мужчин оборвались. Умка продолжил:

            — Вот только убили его копьем и стрелами — и не спасли его железо или пушка. А храбрился он оттого, что по одному его слову сотня таньгу и тысяча коряков приходила!

            — Все равно нельзя сравнивать, — запротестовал оленевод. — Рыргин, ты что скажешь?

            Вождь селения Улык неприязненно посмотрел на Умку.