Настоящие деньги - [2]

— Спасибо, — поблагодарил тот. — Я еще хотел немного сказать о той печати на долларе, что изображена слева — с пирамидой. Там число тринадцать тоже можно встретить не единожды. Но раз господа считают, что все это им известно, этот момент позволю себе пропустить, а остановлюсь на истории создания данной банкноты. Как вы думаете, — обратился профессор Клейн к своим слушателям, — кто был разработчиком дизайна однодолларовой купюры?

— Да какая разница? — недовольно проворчал Скотт. — Мало ли среди американцев всяких художников!

Профессор Клейн усмехнулся:

— Не мало, мистер Скотт. Но открою вам тайну: для работы над эскизом долларовой купюры в тридцать четвертом году был приглашен человек со стороны.

— Ну и что?

Клейн продолжал улыбаться.

— А то, мистер Скотт, что это был человек с ДРУГОЙ, — повысил он голос, — с другой стороны. Вы меня понимаете?

— С какой еще дру… — Скотт, случайно встретившись взглядом с глазами мистера Филди, осекся, после чего неуверенно предположил, обратившись к Клейну: — Вы хотите сказать, профессор… из Советского Союза?

— Именно так, мистер Скотт, — подтвердил Клейн.

Над столом повисла напряженная тишина. Джеймс Си Филди поспешил разрядить обстановку, спросив профессора:

— И как же звали этого художника?

— Некто Сергей Макроновский, господа, — с готовностью ответил Клейн. — И, что примечательно, у нас в архиве каких-либо сведений об этом человеке нет. Он даже не числится в архиве нашей пограничной службы. Исходя из этого, можно сделать выводы: либо этот человек вообще не въезжал на территорию Соединенных Штатов, либо это чей-то так называемый псевдоним. Последнее более вероятно, поскольку мы все же располагаем косвенными доказательствами того, что под фамилией Макроновский намеренно был скрыт некий русский художник.

— И его нам подсунули Советы? — не выдержав, спросил кто-то Клейна.

— О, нет, господа! — ответил тот. — Дело в том, что это был не совсем обычный мастер. Художник-мистик. В определенных кругах он известен под фамилией Рерих. Ко всему, он увлекался эзотерикой, разными восточными философскими учениями и, говорят, даже имел некоторое влияние на нашего тогдашнего президента — Франклина Рузвельта — и вице-президента Уоллеса…

— Это не столь важно, профессор, — остановил того Филди. — Вы нам лучше скажите, каково ваше мнение: зачем нашему правительству потребовались услуги этого русского в разработке доллара?

— Хм… — Клейн задумался, снял очки, протер стекла платочком, вновь водрузил их себе на переносицу, после чего продолжил: — Полагаю, здесь решающим фактором сыграло то обстоятельство, что Макроновский-Рерих в своих философских творческих изысканиях в какой-то мере произвел синтез, соединение еврейско-христианских традиций с индийской магией, учением великих Махатм. Если бы ему пришло в голову воплотить этот синтез в какой-нибудь иконе, то представитель любых религиозных взглядов смог бы отыскать в ней что-то свое. Это была бы такая… знаете ли… единая, универсальная икона. Ну а теперь посудите сами: разве наш с вами доллар не стал иконой, на которую молятся миллиарды людей? Но тогда, в середине тридцатых, доллару лишь предстояло сделать первый шаг к мировому господству. Я думаю, что именно поэтому к работе над его внешним видом и был привлечен этот художник-философ — из-под его карандаша, если так можно выразиться, и вышла эта самая икона. Другими словами, универсальный, устраивающий всех продукт, завоевавший уже половину мира, — заключил профессор, после чего добавил: — И продукт весьма надежный! Случаи качественных подделок доллара можно пересчитать по пальцам.

— А нельзя ли тут поподробнее, профессор? — попросил Филди.

Клейн пожал плечами:

— Нет проблем.

Он открыл лежавшую перед ним на столе кожаную папку. Там, оказывается, хранилась не только долларовая купюра. На этот раз профессор извлек из нее лист с отпечатанным на пишущей машинке текстом. Быстро пробежав по нему глазами, Клейн отложил его в сторону и произнес, продолжая помахивать однодолларовой купюрой, словно веером:

— Самую масштабную попытку подделать доллар предприняли нацисты в годы Второй мировой войны. Ими была разработана тайная операция под названием «Бернхард». В рамках этого «Бернхарда», господа, подделывались деньги разных стран, но в основном британские фунты. И подделки фунтов, замечу, у нацистов выходили довольно качественные. Да и немудрено, к работе в этом проекте они привлекли лучших художников и граверов покоренной ими старушки-Европы. Те работали в концлагере, под страхом смерти. Но вот с долларами у них дело не пошло. Не так-то просто оказалось их подделать! Даже несмотря на то, что к делу был привлечен оказавшийся в числе узников концлагеря виртуозный фальшивомонетчик — некто Соломон Смоляное, — желаемого результата немцам добиться не удалось.

— А что, — ехидно заметил Скотт, — немцы хотели подделать именно однодолларовую банкноту?

— Почему однодолларовую? — не понял Клейн.

— Ну, вы же, профессор, как я понял, хотите доказать, что своей защищенностью от подделки доллары обязаны этому русскому… Мак… Макронски… — Скотт никак не мог выговорить фамилию.